Киннитан казалось, что ей невероятно повезло: девушку взяла под крыло Луан, одна из любимых помощниц Кузи. Луан была моложе своей наставницы, но такая же крупная, и манеры ее походили на манеры Кузи. Уже через несколько дней после прибытия Киннитан Луан проявила к новой жене автарка неожиданный интерес и пригласила ее к себе на чай.

Киннитан подали обещанный напиток, а к нему фиги и несколько видов печенья. Девушку приняли в прохладной, закрытой от солнца комнате Луан. Повсюду были разбросаны подушки, женщины угощались и обменивались сплетнями, ходившими в обители Уединения. Но причину своего интереса Луан объяснила, лишь когда чаепитие было закончено.

— Ты ведь не узнала меня, верно? — спросила она.

Луан наклонилась, чтобы поцеловать руку Киннитан. Только теперь девушка обратила внимание на ее большие руки. Значит, раньше Луан была мужчиной! От удивления Киннитан не сразу поняла вопроса.

— Узнала? — переспросила она, когда до нее дошел смысл сказанного.

— Да, милая девочка. Не думаешь же ты, что мне интересна каждая юная королева, входящая в ворота обители Уединения? — Луан схватилась за грудь, словно ей стало трудно дышать. Зазвенели украшения. — О боги, в этом месяце прибыли еще две из Крейса. Это все равно что с луны! Странно, что они вообще умеют говорить на человеческом языке… Моя красавица, я пригласила именно тебя, потому что мы выросли в одних местах.

— За улицей Кошачьего Глаза?

— Да, дорогая! Я помню тебя в том возрасте, когда ты еще училась ходить. А ты меня забыла.

Киннитан покачала головой:

— Я… должна признаться, я не помню, избранная Луан.

— Просто Луан, милая. Это неудивительно. Я была тогда другой. Большой и неуклюжей. Видишь ли, до того как стать избранной, я хотела пойти в священники, но потом передумала. Однажды я пошла к твоему отцу за советом. Я часто гуляла между улицей Кошачьего Глаза и аллеей Пухового Плаща, произнося четыре сотни молитв Нушашу. По крайней мере, я пыталась…

Киннитан отвела в сторону руку Луан и встала.

— Дудон! — воскликнула она. — Ты Дудон! Я вспомнила! Избранная вяло махнула рукой.

— Ш-ш. Не произноси это имя. Я давно отказалась от него и ненавижу того жалкого несчастного человечка. Сейчас я намного красивее, не так ли?

Она улыбнулась, как бы подсмеиваясь над собой, но кроме самоиронии в вопросе слышалось что-то еще.

Киннитан снова посмотрела на сидящую перед ней Луан. Теперь, вспомнив Дудона, считать Луан женщиной было непросто. Киннитан внимательно вгляделась в крупные черты лица, заметила толстый слой пудры, посмотрела на большие руки, унизанные кольцами.

— Да, ты красива, — согласилась она.

— Естественно, — рассмеялась довольная Луан. — И ты получила свой первый урок. Все в обители Уединения красивы — и жены, и избранные. Даже если кто-то приставит тебе нож к горлу и потребует сказать, что выглядит не слишком хорошо, что под глазами появились небольшие морщинки, а кожа не такая розовая, как обычно, — все равно ты должна отвечать, что не знаешь никого прекраснее. Поняла?

— Но я ответила тебе искренне.

— И вот второй урок: говори искренне. О небеса, ты же умная девочка! Как жаль, что не мне придется наставлять тебя.

— А почему, Луан?

— Не знаю. Бесценный распорядился, чтобы тебя обучали священники Пангиссира. Но я буду за тобой присматривать. Если захочешь, сможешь часто приходить ко мне на чай.

— С удовольствием, Луан.

Киннитан никак не могла понять, чем заслужила подобное внимание к себе, однако не собиралась от него отказываться. Дружба с одной из избранных, особенно с влиятельной Луан, могла сильно облегчить пребывание здесь, предоставить новой жене лучших прислужниц, а также множество привилегий. В том числе и благосклонность самого автарка.

— Да. Я буду счастлива приходить к тебе, — ответила Киннитан и задержалась перед дверью. — Но как ты узнала, кто я? Ведь я была совсем ребенком, когда ты перебралась в обитель. Как ты меня узнала?

Луан улыбалась, устраиваясь поудобнее среди подушек.

— А это не я тебя узнала. Тебя узнал мой кузен.

— Кузен?

— Предводитель «леопардов». Очень красивый мужчина по имени Джеддин. — Избранная Луан вздохнула, выдавая свои чувства к прекрасному кузену. — Это он тебя узнал, — повторила она.

Киннитан вспомнила воина с суровым лицом.

— Он… узнал меня? — удивилась она.

— А ты, как вижу, нет. Неудивительно, ведь он изменился почти так же, как и я. Может быть, ты вспомнишь, если я назову его Джином, а не Джеддином? Маленький Джин?

— Джин? — Киннитан прижала ладони ко рту. — Конечно, я помню его. Он почти мой ровесник. Вечно бегал за моими братьями и их друзьями. Но он был таким маленьким!

— Он подрос. — Луан довольно хихикнула. — И очень сильно.

— И он узнал меня?

— Он подумал, что это ты, но не был уверен, пока не увидел твоих родителей. Кстати, напиши матери, что ей будет позволено увидеть тебя в положенное время. И пусть не засыпает нас просительными письмами.

Киннитан почувствовала себя неловко.

— Обязательно напишу, избранная Лу… То есть Луан. Обещаю.

Она все еще не могла свыкнуться с мыслью, что мускулистый и сильный предводитель «леопардов» оказался маленьким Джином — мальчишкой с хлюпавшим носом, которого ее братья не раз поколачивали, после чего тот с ревом убегал домой. Теперь Джин-Джеддин одной рукой скрутил бы в бараний рог любого из них.

— Я отняла у тебя слишком много времени, Луан, — сказала девушка. — Спасибо за твою доброту.

— Всегда рада тебя видеть, дорогая. Мы, девочки с улицы Кошачьего Глаза, должны держаться вместе.

— Какой красивый сад! — восхищенно воскликнула Дани. — И цветы так благоухают! Киннитан, ты живешь в чудесном месте!

Девушки отошли от розовых кустов и направились к скамейке в центре дворика. Они находились в саду королевы Содан, самом большом в обители Уединения. Ограда была невысокой, поэтому Киннитан и выбрала этот сад.

— Я живу в опасном месте, — тихонько возразила подруге Киннитан, когда они сели на скамейку. — Я здесь уже два месяца и впервые разговариваю с человеком без опасения, что он захочет меня отравить, если я скажу что-то не так.

— Не может быть! — Дани открыла рот от удивления. Киннитан невольно рассмеялась.

— Может. Увы, может. Моя милая Даньяза, ты просто не знаешь. Скупость старших сестер Улья, их неприязнь к молоденьким и хорошеньким девушкам — все это мелочи. Здесь, если ты красива, тебя при любом удобном случае толкают, тебе кидают в еду всякую гадость. Если ты кому-то не нравишься и не имеешь сильного покровителя, тебя ожидает смерть. За время моего пребывания умерли уже пятеро. Каждый раз нам говорят, что они болели, но это ложь.