В мобильнике Молли сохранились эсэмэс от Тодда, который требовал, чтобы она сообщила ему свое местонахождение. Он велел девушке непременно дождаться его на пляже в тот роковой пятничный вечер. А когда Хатчинсон увидел, как Молли целуется на берегу с каким-то парнем, то убил ее из ревности.

Фрейя не смогла разгадать тайные желания мэра только потому, что они были блокированы «узелком верности», сделанным Ингрид для его жены. Магия сестер оказалась своего рода взаимоисключающей. Спустя неделю Тодд и вовсе сбежал из дома. Затем он позвонил жене и попросил, чтобы она приехала по указанному адресу и встретилась с ним. Когда Корки добралась до мотеля, он был уже мертв. Он оставил записку, в которой признавался в совершенном преступлении и во всей некрасивой истории с Молли. Корки обрезала веревку, положила на пол тело мужа и снова завязала веревку на его шее, но — другим узлом, очень похожим на тот, который ей дала Ингрид. Никто не мог понять, зачем она решила обвинить Ингрид в смерти Тодда. Адвокат Корки настаивал на снисхождении и утверждал, что у его подзащитной случилось временное помешательство, вызванное сильнейшим затяжным стрессом.

В общем, ни убийство Молли, ни самоубийство мэра не имели отношения к магии. Вампиры и зомби также не были здесь замешаны. Если Мими Форс и взяла для своих целей заложника, то он явно не являлся уроженцем этих краев. А Ингрид очень сокрушалась из-за Эмили и Лайонела. Тело художника обнаружили на лугу. Лайонела быстро похоронили на местном кладбище без лишних свидетелей. Эмили после смерти мужа собралась уезжать из Нортгемптона и попытаться прийти в себя на новом месте. Ингрид очень не хотелось с ней расставаться, однако она ничего не могла поделать. Ей оставалось утешаться тем, что Лайонел, по крайней мере, обрел мир, а не проклят навеки. Душа его отправилась в долгое странствие к иным берегам.

Но лишь после того, как все перипетии закончились, Ингрид узнала, что Мэтт не бросил Бошанов на произвол судьбы. Именно он заставил полицейских собрать новые свидетельства и улики, а потом в связи с неоспоримыми доказательствами вынудил их прекратить допросы сестер. Оказывается, Мэтт старался им помочь, а она, Ингрид, так плохо о нем думала! И теперь он стоял перед ней с бокалом вина в руках, улыбался и… вдруг между ними появилась Кэтлин.

— Мэтт! — Кэтлин выглядела потрясающе в новом красном платье и туфлях на высоченных каблуках. — Вот ты где! Я хочу…

Ингрид почувствовала, что сердце у нее вот-вот выскочит из груди, но сумела сохранить на лице приветливую улыбку. Значит, они не поссорились? Парочка опять вместе? И, возможно, отложенный романтический уик-энд вскоре состоится. Ингрид извинилась и пошла прочь.

Но спустя минуту ее догнал Мэтт:

— Эй!

— Да…

— Послушай… Кэтлин и я…

— Ты не должен ничего мне объяснять и тем более оправдываться. Я рада, что вы помирились.

— Правда? А мне показалось, что ты этому рада не будешь, — произнес он, хмуря брови.

— Прости?

— Если бы ты хоть раз позволила мне договорить до конца, — и Мэтт посмотрел ей прямо в глаза, — то сразу все поняла бы.

— Что ты имеешь в виду?

— Кэтлин и я… мы никогда и не были «вместе». Она, правда, этого хотела, но я… — Мэтт пожал плечами.

Ингрид почувствовала, как лучик надежды начинает расцветать в ее сердце.

— А ты?

— А я — нет! — сказал Мэтт довольно сердито и, поставив свой бокал на столик, сунул руки в карманы, как маленький мальчик. — Послушай, ты помнишь, как я просил тебя помочь мне… пригласить кое-кого на свидание?

Конечно, она не забыла.

— Я не знаю, что на меня тогда нашло, но ты была такой расстроенной, и я просто назвал первое попавшееся имя. А когда увидел, что тебе вроде совершенно безразлично, взял и действительно стал за Кэтлин ухаживать, однако…

— Однако?

— Мне следовало с самого начала быть с ней честным. Я ведь вовсе не ее хотел пригласить. Но ведь… Я тебе никогда не нравился, верно? Был вообще такой период, когда мне казалось, что я тебя раздражаю.

Ингрид смутилась. Господи, она ведь и впрямь вела себя с Мэттом не слишком хорошо, порой даже отвратительно! И всего лишь по той причине, что он ей… очень нравился! Ингрид никогда еще ничего подобного не испытывала, и это страшно ее нервировало.

— Но потом Хадсон сказал мне…

— Хадсон? — сразу оживилась Ингрид.

— Он заявил, что ты по-настоящему обрадовалась, узнав, что мы с Кэтлин расстались. Я и подумал, что у меня, возможно, еще есть надежда.

— Угу.

— Мы оба вели себя просто глупо. — Мэтт ласково приподнял ее лицо и заглянул в глаза. Ингрид чувствовала, что он весь дрожит. Он все время помогал ей и Фрейе! Он заставил полицейских найти улики, он спорил, требуя новых, конкретных свидетельств. Мэтт верил ей, он верил в нее! — Я хочу сказать… Ты мне давно нравишься, Ингрид! Я даже прочитал все те ужасные книги, которые ты мне нарочно подсовывала. В общем, тебе не кажется, что…

Теперь уже Ингрид ласково коснулась его щеки. А потом, прямо посреди шумного собрания, у всех на глазах, поцеловала его.

Мэтт улыбнулся.

А Ингрид покраснела и пролепетала:

— Не знаю, что на меня нашло…

Он взял ее за руку и уже не отпускал.

— Я и понятия не имею, кто ты такая, Ингрид Бошан — ведьма или нет. Я только надеюсь, что ты согласишься пойти со мной на свидание.

И он поцеловал Ингрид, и она прошептала:

— Да, конечно!

Она не знала, что принесет им завтрашний день. Она никогда еще ни в кого не была влюблена — тем более в простого смертного. Но сейчас она не жаждала заглядывать в будущее. Она решила — будь что будет, как любит повторять Фрейя, а там — посмотрим.

Смена закончилась в полночь, и Фрейя вышла на парковку. Но стоило ей начать искать в сумочке связку ключей, как вдруг кто-то крепко схватил девушку за запястье. Фрейя хотела закричать, позвать на помощь, но, присмотревшись к незнакомцу, лишилась дара речи. Она не могла поверить!

Юноша, старавшийся держаться в тени, приложил пальцы к губам. Он был золотоволос и прекрасен, как солнце. Глядя на него, Фрейе казалось, что она видит свое отражение.

— Фрир? — прошептала она. — Неужели? — Да, то был ее брат-близнец. — Ты вернулся! Господи, мама просто с ума сойдет от радости! — Она хотела обнять брата, но что-то в его измученном лице подсказало ей — пока с этим стоит повременить.

— Нет! — он жестом остановил ее. — Никто не должен знать, что я здесь. Иначе я не смогу отомстить за себя.

— О чем ты говоришь?

— Мне бросили вызов. В тот самый день, когда рухнул мост. Когда я там оказался, моста уже не существовало и его силу забрал себе мой соперник. — Лицо Фрира потемнело. — Фрейя, если ты меня любишь, помоги мне найти того, кто действительно виновен! Он разрушил Бофрир, а меня заставил вечно гнить в лимбе!