Было три часа, когда блеснула удача. Я обнаружил коридор, который, судя по моим записям, раньше не видел, и, устремившись туда, понял, что ползу по окружности прямо к поросшему трупной осокой скелету. Маршрут мой извивался спиралью, очень напоминающей ту, по которой я впервые попал в центральный зал. Как только я доберусь до бокового просека или до перекрестка нескольких коридоров, я постараюсь двигаться курсом моего первого путешествия. По мере моего приближения к кошмарному ориентиру зрители живее обменивались таинственными знаками и сардоническими беззвучными насмешками. Ясное дело, они усматривают что-то мрачно-забавное в моем стремлении наружу – осознавая, конечно, насколько беспомощен я окажусь при встрече с ними. Но я не без злорадства глядел на их безудержное веселье, ибо хотя и понимал, что ослаб, я все же прорвусь сквозь фаланги рептилий – ведь у меня есть огнемет с достаточным количеством запасных обойм.

Теперь меня окрыляла надежда, но я не смел подняться на ноги. Лучше было ползти и сохранять силы для боя с ящеролюдьми. Двигался я очень медленно, и опасность заползти в какой-нибудь тупичок была очень велика, но тем не менее я вроде бы приближался к своей кошмарной цели. Близость победы вдохнула в меня новые силы, и я даже думать забыл о боли, о жажде, об истощающемся запасе кубиков. Теперь твари толпились у входа – они жестикулировали, подпрыгивали и смеялись своими щупальцами. «Скоро, – думал я, – мне предстоит столкнуться со всей этой сворой – а возможно, и с подкреплением, которое у них имелось в лесу».

Я находился всего в нескольких ярдах от скелета и остановился, чтобы сделать эту запись, а потом выйти наружу и с боем прорваться сквозь грозные шеренги. Мне приятно думать, как из последних сил смогу обратить их в бегство, невзирая на их численное превосходство, потому что мой пистолет имеет потрясающую дальность стрельбы. Потом я улягусь на сухой мох на краю плато, а утром мне предстоит утомительное возвращение сквозь джунгли к «Терра Нова». Как хорошо вновь увидеть живых людей и постройки, возведенные человеческими руками. О, как жутко сверкают и усмехаются белые зубы черепа!

Ужас и отчаяние. Снова меня постигло разочарование! Сделав предыдущую запись, я подполз к скелету еще ближе, но внезапно наткнулся на стену. Я вновь обманулся и оказался, по-видимому, в том же самом месте, где находился три дня назад, во время своей первой тщетной попытки выбраться из лабиринта. Не знаю, закричал ли я – уж слишком я был слаб, чтобы издать громкий звук. Я довольно долго лежал, не двигаясь, в грязи, а зеленые твари снаружи прыгали, размахивали щупальцами и хохотали.

Через некоторое время я немного пришел в себя. Меня вновь терзали жажда, слабость и удушье, и, собрав в комок последние капли сил, я вложил новый кубик в электролизатор – уже машинально, не беспокоясь о своих потребностях во время возвращения на «Терра Нова». Приток свежего кислорода несколько оживил меня, и я смог оглядеться вокруг.

Похоже, я оказался дальше от бедняги Дуайта, чем мне показалось в первую секунду, и я грустно подумал, что, видимо, вполз в какой-то совсем другой коридор. Не теряя надежды, я кое-как пополз вперед, но через несколько футов наткнулся на глухую стену, как это уже неоднократно бывало раньше.

Итак, это конец. Три дня поисков не привели ни к чему, и мои силы иссякли. Скоро я сойду с ума от жажды, и смешно рассчитывать, что мне хватит кубиков на обратный путь к станции. Мне еще хватило сил удивиться, отчего эти жуткие твари так плотно сбились в кучу около входа, откуда они издевательски махали мне щупальцами. Наверное, это тоже было частью их злорадного плана – заставить меня подумать, будто я приближался к заветному выходу, которого, как им было отлично известно, не существовало вовсе.

Долго я не протяну, хотя и не собираюсь ускорять события, как это сделал Дуайт. Его усмехающийся череп теперь повернут ко мне, сдвинутый ползучими стеблями осоки эфджи, которые уже пожирали его кожаный комбинезон. Чудовищные провалы пустых глазниц еще ужаснее взгляда этих ящеролюдей. Они придают какой-то запредельно-страшный смысл мертвому белозубому оскалу.

Мне следует лежать неподвижно и по возможности сохранять силы. Этот отчет – который, я надеюсь, попадет в руки тех, кто придет вслед за мной, – близится к своему концу. Вот закончу писать и подольше отдохну. А когда станет совсем темно и эти ужасные твари не смогут ничего видеть, я соберу последние крохи сил и постараюсь перебросить рулон через стену и боковой коридор наружу. Мне надо будет забросить его как можно левее, чтобы он не упал на головы беснующихся зеленых насмешников. Возможно, он навсегда утонет в слякоти – но, возможно, упадет на какой-нибудь сухой пригорок и в конечном счете попадет в руки людей.

Если его прочитают, то, надеюсь, он послужит не только предупреждением об этой ловушке. Хорошо бы он убедил людей не прикасаться к этим сверкающим кристаллам. Они принадлежат Венере. На нашей планете эти кристаллы, по сути, и не нужны, и я полагаю, что, пытаясь ими завладеть, мы нарушили какой-то темный и таинственный закон – некий закон, похороненный глубоко в бездне загадочного космоса. Кто может сказать, какие темные и могучие силы движут рептилиями, так странно стерегущими свои сокровища? Дуайт и я поплатились, как поплатились до нас другие и многие еще поплатятся. Но возможно, что наша гибель – лишь прелюдия к великим ужасам в будущем. Давайте же оставим Венере то, что принадлежит только ей одной!

* * *

Моя смерть близка, и я боюсь, что в сумерках не смогу перебросить рулон через стену. Если так, то, наверное, ящеролюди завладеют им, ибо наверняка поймут, что это такое. Они не захотят, чтобы люди были предупреждены об этом лабиринте, – но они не узнают, что здесь сказаны слова в их защиту. С приближением конца я испытываю более добрые чувства к этим существам. Кто знает, мы или они – в масштабах великого космоса – выше в своем развитии или ближе к органической норме?

* * *

Я только что достал из кармана огромный кристалл, чтобы в последние мгновения жизни посмотреть на него. В багровых лучах умирающего дня он сияет ярко и грозно. Прыгающие твари это заметили, и их жесты стали другими, но я не могу понять, в чем именно. Интересно, почему же все они толпятся у входа вместо того, чтобы подойти к ближней стене?

* * *

Силы покидают меня, я больше не в состоянии писать. Все вокруг меня пустилось в бешеный пляс, но я еще не потерял рассудка. Смогу ли я перебросить рулон через стену? Кристалл ярко сияет, но сумерки сгущаются.

* * *

Темно. Очень слаб. Они все еще хохочут и прыгают у входа в лабиринт, а вот и запалили свои дьявольские факелы.

* * *

Они уходят? Мне приснилось, что я услышал звук… свет в небе…