— Бывший?

Я вскинула голову, на миг позабыв о теме нашего разговора.

— Разумеется. Я ведь в твоём присутствии распорядился, чтобы его вызвали в Иллойу.

— Это я помню, — кивнула я. — Но я не думала, что речь пойдёт о смещении с должности. Предполагала, что будет просто какое-нибудь наказание…

— Было и то, и другое, — бесстрастно откликнулся Александр. — Сначала публичное наказание в виде плетей, потом — увольнение с пожизненным лишением права занимать какую-либо государственную должность.

Я уставилась в одну точку, осмысливая услышанное.

— Поэтому я расспрашивал тебя о способностях тёмных, которые не пугали бы светловолосых, а, наоборот, расценивались бы позитивно. — Александр как будто не хотел задерживаться на теме тель — монского градоначальника, и вернулся к прежнему разговору. — И буду рад, если ты ещё поможешь мне в этом вопросе, но это будет твоё решение. Как-никак я обещал не втягивать тебя в свои войны, а работу над общественным мнением можно таковой считать. Тем более что мне важно бороться с предубеждениями не только светлых, но и тёмных.

— И это будет совсем непросто, — проговорила я, после чего подняла на Сэнда заинтересованный взгляд. — Постой. Ты говорил, что зовёшь меня сюда как своего рода тёмного эксперта. Но, как я понимаю, не для того, чтобы помогать тебе в формировании общественного мнения. В таком случае, для чего?

Александр бросил взгляд за окно, на тропинку, по которой недавно прогуливался уже исчезнувший из виду принц. Снова повернулся ко мне.

— Я хочу, чтобы ты обучила наследника, — чётко произнёс он.

— Обучила.

Я скорее повторила это слово, чем задала вопрос, но моя мимика была достаточно выразительной, и Александр пояснил:

— Круг посвящённых в историю мальчика все эти годы был очень узок. Темноволосые в него не входили. Поэтому мальчик получил отличное образование во всех сферах, не считая тёмной магии. Мы до сих пор не уверены, в чём именно заключается его дар. Знаю, сейчас ты скажешь, что ты не учитель. Но ты обучалась в специализированной школе для тёмных. Ты жила в Оплоте. И одновременно хорошо знакома с настрийским образом жизни. Всё это делает тебя идеальным кандидатом.

Ветер снаружи усилился, и даже сквозь закрытое окно было слышно, как зашуршали подхваченные им листья.

— Ну, что ты скажешь? — спросил Сэнд, ни на секунду не перестававший следить за выражением моего лица.

Я пожала плечами.

— Можно попробовать.

С принцем нас познакомили в этот же день. Время поджимало, и теперь, как следует осознав ситуацию, я видела, насколько сложившаяся ситуация и нереальные сроки тревожат Сэнда. Это отражалось почти в каждом его жесте, не говоря уже о выражении лица и нескольких появившихся на лице морщинках.

И вот теперь я стояла в одной комнате не с кем-нибудь, а с наследником настрийского престола. Ещё по — мальчишески худой, среднего роста, с блестящими чёрными волосами. Приятное лицо с правильными чертами. Никаких признаков высокомерия или брезгливой снисходительности, какую инстинктивно ожидаешь встретить в человеке столь высокого статуса.

Этот же юноша взирал на меня скорее с осторожным интересом. Взгляд его то и дело возвращался к моим волосам, столь же тёмным, сколь и его собственные. Возможно, я была первой темноволосой, которую ему довелось повстречать.

Я вгляделась в серо — зелёные глаза. Что он чувствовал, этот мальчик, всю свою жизнь лишённый полноценного общения, отосланный из дворца, в котором обитали его родители, росший среди людей, ничего не знающих о его масти? Он ведь не мог не знать, что именно в масти дело, и не чувствовать, что с ним что-то не так, раз из-за этого он вынужден скрываться и даже родного отца видеть раз в… В какой период? Виделся ли он вообще со своим отцом? Относился ли к нему король как к бракованному товару, который срочно необходимо заменить? Или он всё-таки любил сына, как любили меня мои светлые родители, для которых масть дочери не имела ровным счётом никакого значения? Настолько, что я долгое время была уверена, что она не имеет значения и для остальных. Быть может, король страдал из-за необходимости отослать сына, но вынужден был так поступить, в том числе и ради личной безопасности последнего?

— Ваше высочество, — произнёс Сэнд предельно официальным тоном, — позвольте представить вам госпожу Элайну Кенборт. Госпожа Кенборт будет обучать вас основам применения тёмной магии.

Я ровным счётом ничего не понимала в реверансах, поэтому предпочла поклон. Принц тоже вежливо склонил голову.

— Рад знакомству, леди Кенборт.

Надо же, меня уже записали в леди. Юноша действительно настолько вежлив или просто не знает, что к людям, не являющимся слугами, возможно обращаться иначе? Додумать эту мысль я не успела, поскольку следующими своими словами принц удивил меня ещё сильнее.

— Лорд Уилфорт много мне о вас рассказывал.

Я перевела на Сэнда слегка ошалевший взгляд. Это, в свою очередь, впервые пробило броню официоза, в которую тот, казалось, запаковался на время этой встречи. Явно смутившись, Сэнд отвёл взгляд.

Но, снова собравшись, обратился к принцу.

— Ваше высочество, к занятиям необходимо приступить в самое ближайшее время.

Тон был не совсем такой, каким подобает разговаривать с членами королевской фамилии. Но, впрочем, и не приказной тоже. Скорее, Сэнд говорил как-то… по — свойски, что ли? Будто они с принцем были достаточно хорошо и близко знакомы, чтобы он мог позволить себе пренебречь некоторыми условностями. Наверное, именно так дело и обстояло. Раз Сэнд был одним из немногочисленных посвящённых в ситуацию наследника, да к тому же ещё и обладал способностью перемещаться с помощью порталов, видимо, он навещал принца чаще, чем другие.

— Хорошо, — согласился принц. И снова посмотрел на меня. — Если это подходит леди Кенборт, то я готов начать прямо сегодня.

Действительно очень вежливый молодой человек.

Дверь камеры отворилась с противным скрипом. Роберт поморщился. Он вообще почти не переставал морщиться с того момента, как спустился на тюремный этаж. К счастью, его личной тюрьмой последние годы пользоваться практически не приходилось, так что здесь было тихо, сравнительно чисто и вообще, можно сказать, пристойно. Но всё равно это было не то место, где по — настоящему хотелось находиться, и не то место, где ему хотелось видеть ту женщину, на свидание с которой он сейчас направлялся.

Тусклый свет, пробивавшийся в узкое окошко под потолком — скорее узкую зарешёченную полоску, чем настоящее окно, — позволил разглядеть заключённую. Иден сидела на полу, устланном толстым слоем свежей соломы. Изящные запястья были скованны железными браслетами. Короткие цепи крепились к стене, что заставляло девушку держать руки слегка приподнятыми. В данный момент они были согнуты в локтях.

— Доигралась? — мрачно спросил Роберт, входя в камеру.