— Хорошо. — Джапоника посмотрела на его губы. Не такое уж трудное дело, подумала она. Тем более что и раньше она целовала его. Она подняла голову, закрыла глаза и прикоснулась губами к его губам.

Он замер. Его рот предлагал взамен только сухое тепло. Через несколько секунд она отпрянула, разочарованно хмурясь.

— Если ты не удовлетворена, бахия, может, тебе стоит попробовать иной метод?

Джапоника задумалась. Она знала, что можно целоваться и по-другому, но как сорвать с его губ этот другой поцелуй, она не знала. До этого он брал на себя инициативу. Быть может, если попробовать сымитировать его действия? Тогда все получится?

Она протянула руку и коснулась его лица, провела ладонью вдоль впалой щеки, пока пальцы не коснулись губ. Указательным пальцем она потерла губы, пока они не приоткрылись немного и тепло его дыхания не согрело кончик пальца. Приподнявшись на цыпочки, она быстро заменила палец своими губами, и ее приоткрытые губы предлагали ему сладость ее рта.

На этот раз его руки сжались крепче. Да, вот этого она хотела. Он был такой твердый, такой настоящий. И поцелуй вышел как надо. Ее руки вспорхнули, пальцы погрузились в густую смоль его волос. Схватив его голову, Джапоника прижала его губы еще ближе к своим.

Она услышала, как Синклер застонал от наслаждения, и испытала от своей маленькой победы чувство триумфа. Она неохотно оторвала губы от его рта.

Девлин улыбнулся, качая головой. Он был удивлен силой ее страсти не меньше, чем она сама.

— Драгоценнее рубинов твой поцелуй, — сказал он, дыша ей в волосы. — А теперь позволь мне показать, что я могу сделать для тебя.

Его рука скользнула по ее волосам — он повернул голову Джапоники так, чтобы она могла лучше принять его поцелуй. Языком нащупав край верхней губы, он лизнул его раз, другой, третий. Нижней губе он также воздал должное. Наконец, нежно зажав зубами самую полную часть ее губ, он втянул в себя, словно вгрызался в мякоть сочнейшего из плодов.

Поцелуй возымел действие сильное и стремительное. Джапоника ясно отдавала себе отчет в том, что хочет, чтобы Синклер как можно скорее занялся с ней любовью. Но она почти ничего не знала о том, как поощрить его ласку. И еще ей очень захотелось научиться этому.

Синклер улыбался.

— Теперь ты видишь, удовольствие можно давать и получать с обеих сторон.

Джапоника улыбнулась, но чувствовала себя гораздо менее уверенно, чем партнер.

— Я начинаю понимать. Но думаю, что познала только самые первые азы искусства наслаждения.

— Леди начинает жадничать. — Он обхватил ее голову рукой и принялся одаривать ее губы лаской, медленно водя по ним губами, потом языком, до тех пор пока у Джапоники не подкосились ноги.

Она не стала сопротивляться, когда Синклер расстегнул ее платье и спустил с плеч, освободив грудь. Он взял одну из них в руки, подушечкой большого пальца лаская сосок — медленно перекатывая набухший бутон между большим и указательным пальцами. Когда он склонил голову, чтобы поцеловать ее грудь, она изогнулась навстречу и тихо застонала.

— Нравится, моя госпожа? — прошептал он, лаская рукой ту грудь, которой не достался рот.

— Да! — Она чувствовала себя так, будто все ее тело охватил жар. Она не могла оставаться спокойной. Вертелась и изгибалась, стараясь как можно теснее прижаться к источнику наслаждения. Кожа ее разрумянилась. И все же Джапоника чувствовала себя глупой и неловкой и думала о том, нравится ли ему ее реакция.

Но лорд не смеялся над ней. Он поднял голову и поцеловал ее в губы — легко и нежно.

— Есть нечто большее. Мне показать?

Она открыла затуманенные страстью глаза и сказала «да».

Синклер подхватил ее на руки, прижал к себе так, что металлические пуговицы его мундира больно вжались в ее обнаженную грудь, напоминая о том, что между ними происходило, и, подарив самый нежный, самый сладкий поцелуй, понес к постели.

Уложив ее на кровать поверх покрывала, Девлин прилег рядом. Он не оставлял ее одну, не прерывал телесный контакт. Глаза Джапоники теперь были широко открыты. В их глубинах за смущением и неловкостью тлели угольки желания, которое ему еще предстояло разжечь в полную силу. И все же он не мог забыть о том, что она рассказала о своем соблазнителе, и о том, что он лишил ее права принимать решение. Больше чем когда-либо раньше Синклер желал, чтобы она чувствовала себя уверенно и бестревожно в том наслаждении, что открывалось перед двумя обоюдно желающими друг друга партнерами.

Он протянул руку и прикрыл ей глаза.

— Не бойся, бахия. Обещаю, ничего не случится такого, чего бы ты не хотела. — Он поцеловал ее в один уголок рта, потом в другой. — Ты теперь хозяйка ситуации. Веди меня. — Он поднял голову и очень нежно погладил ее по щеке. — Если тебе нужны доказательства моих чувств, достаточно лишь взглянуть мне в глаза.

Взгляд его был кротким и тревожным. Но от него по ее телу горячей волной прокатилось желание. В нем словно жили два человека: один стремился овладеть, другой — защитить ее.

— Правда? — прошептала Джапоника.

Решив, что лучшим ответом всем ее сомнениям будет нежность, он приподнял руку, задержав ее в миллиметре от ее груди.

— Можно мне потрогать тебя здесь?

— Да. — Казалось, она боялась собственного голоса.

— Можно мне вот так тебя потрогать? — Он начал ласкать ее сосок, слегка потягивая его и потирая между пальцами. Синклер все время продолжал смотреть ей в лицо, поэтому не пропустил момент, когда губы Джапоники сложились в удивленно-восхищенное «О». — Тебе нравится. Ты чувствуешь, что я могу дать тебе.

На этот раз она лишь вздохнула в ответ.

— Но есть нечто большее, Джапоника, нечто гораздо большее. — Ему хотелось зажечь сотни свечей, чтобы це спеша насладиться созерцанием ее прекрасного тела, которое так манило его. Впрочем, будет другой раз, когда он сможет раздеть ее и позволить с удовольствием рассматривать ее тело. Сейчас для него было важно лишь то, чтобы партнерша перестала его бояться. — Ты такая сладкая. — Он поцеловал сосок, заставив его отвердеть, а потом втянул его в рот.

Джапоника забылась. Она изогнулась навстречу его губам, бедро ее беспрерывно скользило вдоль его твердой мускулистой ноги. Она чувствовала, что в ней зреет, нарастает желание. Ей хотелось прижать его к себе и никогда не отпускать. И тогда она схватила Синклера за плечи так, что ее обнаженные руки наполнились теплом. То, что он делал с ней, было так странно и так чудесно. В этот миг она все бы отдала, лишь бы он не прекращал свою сладкую пытку.

Девлин всем телом распростерся над Джапоникой. Все в нем дарило ей наслаждение: запах сандала, исходивший от его кожи, шершавое прикосновение его лица к обнаженной, оказавшейся на удивление чувствительной груди, приятная тяжесть его тела. Она почувствовала, как что-то, ставшее особенно твердым, упиралось ей в живот. Движимая любопытством, Джапоника просунула руку между их телами, чтобы дотронуться до этого места, но, едва коснувшись, в нерешительности отдернула руку.