– Дэзмунд, ты что, серьезно?

– А ты как думаешь? – наконец, после долгих махинаций, Дэз победоносно открыл треклятый сейф. – Я что, похож на великовозрастного шутника? Если на то уж пошло – все мои мысли в твоем распоряжении, и мне абсолютно без разницы, как ты их будешь читать – вдоль, поперек или вообще наискось, вкривь-вкось или через пунктир.

– Ты все-таки злобный, упертый и легкомысленный человек, Дэзмунд, – вынес свой вердикт телепат.

– Из твоих уст это звучит как комплимент, Альберт, – хохотнул серкулус, вынимая с верхней полки тайника старые и невероятно опасные безделушки, от исчезновения которых Дэз бы только облегченно вздохнул. – Ну, да ладно, зачем бессмысленные склоки? Ты все равно не остановишь мою привычку лезть в самое пекло, так что прекрати уже свои попытки мучить меня – злобного, упертого и легкомысленного человека – своими нравственными и высокодуховными нравоучениями. Не забывай, я же должен соответствовать твоим представлениям о настоящем тиране. Что скажут мои подчиненные, если услышат твои высокие речи о том, в каких кустах мне следует прятаться в случае опасности.

– Дэзмунд, ты все опять переворачиваешь вверх ногам.

– Да ну, – серкулус от напряжения зажмурился. – Вот зараза.

Он едва смог вытянуть полку из пазов сейфа. Поставил ее аккуратно на свой стол. Протер тыльной стороной ладони выступившую испарину. Перевел дух. Только потом Дэз приложил большой палец к правому углу лежащей плашмя стальной пластины, которой и была полка. Почувствовал покалывание. Значит, попал прямехонько в небольшое углубление, едва заметное глазом. Вот что значит хорошая моторная память.

– Давай, – кивнул он своему другу.

Альберт обреченно возвел глаза к тому месту, где по его расчетам должно было быть небо, после чего проделал тот же самый жест, что и его друг. Правда, делал он это с другой стороны стальной полки, с той ее частью, что была как раз по диагонали от выбранного серкулусом места.

Какое-то время ничего не происходило, но потом внезапно обоих истинных обдало струйками едва ощутимого горячего воздуха. Он пронесся так быстро, что невозможно было понять – было ли это на самом деле или же это всего лишь плод чьего-то разыгравшегося воображения. Им едва хватило нескольких долей секунды, чтобы почувствовать, как пар проникает через поры их кожи глубоко вовнутрь, а потом они вместе почувствовали ощущение эфемерного падения, не делая при этом ни единого движения. Точно каждый из них, вспомнив детство, неожиданно расправив руки, полетел навстречу грезам.

Вскоре это ощущение прошло так же неожиданно, как и появилось, а посредине стальной пластины показалась маленькая выемка. На нее-то Дэз и надавил. Глухой щелчок, и выемка очертила собой правильный квадрат. Очередной лязг, и последний секрет открылся, выставляя напоказ предмет всеобщей головной боли.

Дэзмунд Смитт щелкнул ногтем по стали, памятуя о приметах и прочей ерунде, в которую не верил, но старался все же придерживаться.

– Может, все-таки передумаешь, – даже сейчас, когда граница выбора была уже преодолена, Альберт все равно не терял надежды на то, что его друг и товарищ одумается. – В Гильдии много героев, как раз таких, что смогут проделать весь путь от начала до конца.

– Не смогут… Ты сам знаешь, что не смогут.

Телепат замолчал. Знал, что серкулус прав. Понимал, что порой никакой здравый смысл не переубедит его старого друга от вбитой в его голову идеи.

Дэзу, как и Альберту, больше нечего было сказать. Он достал из тайника ключ, осторожно привел пластину в первоначальное состояние, положил ее обратно в сейф, да так ловко, что сам от себя не ожидал. Затем серкулус расставил по местам залежавшиеся в пыли секреты, по недоброй судьбе взваленные на плечи Дэза его предшественником, и, в очередной раз перепроверив – все ли заняло свои надлежащие места, – смог со спокойной совестью закрыть тайник.

Когда деревянная дверца захлопнулась, а сейф снова пришел к первоначальному состоянию, серкулус активировал защитные кольца и облегченно перевел дух. Для Дэза проще было прогуляться по Изнанке, прочесать вдоль и поперек Резервацию, залезть в пасть к дракону или же пережить еще один форменный погром, только бы лишний раз не возиться с этим проклятым сейфом. Слишком уж он был заумным приспособлением.

– Пошли, – кивнул он Альберту.

– Как скажешь, Дэзмунд, – тот больше не спорил.

Дэз едва заметно усмехнулся. Знал, что старый друг осторожен, говорлив и уступчив, как эронийская девка, и также, как и она, щепетилен в отношениях. Уж на кого-кого, а на Альберта не грех положиться в трудную минуту, хотя он боязлив и всей натурой противен риску, правда, как все – если надо, засунет свои опасения в далекие закрома до лучших времен. К тому же, они уж слишком давно были знакомы. С одной стороны, это, конечно, хорошо, но с другой… Посему Дэзу время от времени приходилось выслушивать высокопарные вразумления и всевозможные толковые мысли по поводу и без оного. К тому же, после внезапного исчезновения своего племянника он сам на себя не походил, но держался молодцом, что было похвально при его-то закавыках.

– Ты хоть сам-то туда не суйся, – попросил серкулуса Альберт, – а то из-за твоих вольнодумных поступков мы все можем жестоко поплатиться.

– Да ну, круговая порука еще никому не мешала выжить в нашем славном Пути. Так что не боись и держи нос по ветру, и все будет хорошо. Ветер в помощь, как говорится. Вот только…

Серкулус замолчал, нахмурился и еще раз задумчиво глянул на ключ. Альберт слышал, как в голове у того густо роились обрывки мыслей, слов и идей. Смешанно и сумбурно. Они эхом проносились и исчезали в родившем их сумраке, словно и не появлялись никогда. Телепат по давнему опыту знал, не стоит беспокоить Дэзмунда – иначе беда. Спугнет что-то важное. Решающее. А этого делать сейчас нельзя. Однозначно нельзя.

Что-то подсказывало Альберту, что Дэз на сей раз прав, а значит, и без того извечно хмурое небо над их Гильдией стало еще темнее. Происходящее вокруг – лишь легкий ветерок, предвестник урагана.

Сумбурные, неясные думы, терзавшие здешних обывателей, вторили нехорошему предчувствию, подстегивали на более пристальное изучение. Истинных путников так просто не прочтешь, но они лучше других бессознательно реагировали на призрачное ненастье. Такая уж у них судьба – острее острого чуять перемены и даже не те, что зиждутся на поверхности, а скорее те, что поджидают в самой глубокой впадине на дне морском.

Смутное время грядет над Гильдией Ветра. Тяжелое время. Странное и холодное. Чужое. Братским одеялом подомнет под собой их, застывших на перепутье по щиколотку в болотистом иле. Да, из такого сухим не выбраться. Оторопь берет за грудки. Хладом наливаются ступни. Не хватает лишь зычного вороньего гвалта да мудреного пророчества из ветхих эпох. Но и без них тошно.

И телепат и серкулус нутром чуют: творимое пред ними лишь преддверие чего-то большего, но чего – никто не в силах объяснить словами. Альберта тяготит и угнетает его предчувствие. Он ощущает где-то на задворках собственного сознания, как над Путем довлеет доселе незримая, сокрытая от глаз угроза, объяснить которую он не в силах. Оттого ему и страшно, что не может он ничего сделать. Совершенно ничего. Это его еще больше раздражает. Гнетет. Ведь не в силах телепат предотвратить собственное будущее. Этим он и отличался от Дэзмунда. Тот всегда был готов идти в пасть к смерти, пока жив хоть единый лучик надежды, неярким мигающим светом освещающий ухабистую, поросшую терном тропу, едва заметную в безликой тьме. Странный и тяжкий путь для его друга, серкулуса. И сейчас Дэз должен был побежать. Во всю прыть, пока хватит сил. И бежать так долго, как только сможет. Чего-чего, а сил у его товарища не отнять. В потемках Резервации, в сумерках Лабиринта, по тоннелям и пепельному дну песчаных далей Изнанки, среди колкого морозного льда и объятых пожарищами смутных веков, сквозь бесконечные кровавые Волны, уносящие сотнями невинно убиенных и павших ратников, через фривольные цветущие города Третьего мира, пригревшие на своем брюхе уставших продрогших переселенцев. Он сунется в любое место, что сможет помочь хоть как-то уклониться от подступающего с полночи штормового небосвода. Он попытается сделать что угодно, как угодно и где угодно, только бы получилось отогнать несчастье. Хоть ненадолго. Совсем на чуть-чуть. Только бы понять, где же эта подветренная сторона…