Литинский указал на дверь:

— Прошу!

Калинин находился снаружи. Он не ждал, что рандеву генерала, прибывшего из Москвы только ради встречи с Асхановым, продлится считаные минуты, и немного удивился, когда вышедший из помещения гауптвахты Кислицин заявил:

— Я сделал свою работу! В 9.30 завтра у меня обратный рейс. Надеюсь, с машиной до Пятигорска проблем не возникнет? У меня еще дела в городе!

— Нет, не возникнет! Вы получили всю нужную вам информацию?

— Удивляетесь краткости моего визита? Понимаю! Но я имел задачу всего лишь убедиться, действительно ли Асханов взят в плен вашим отрядом. Из разговора с бандитом я убедился в этом и поздравляю с успехом!

— Спасибо! Во сколько будете выезжать с базы?

— Желательно часов в семнадцать. А до этого неплохо бы разместиться в гостинице. Хотя бы душ принять!

Полковник от караулки позвонил командиру мотострелкового полка. После короткого разговора с ним повернулся к Кислицину:

— И этот вопрос решен. Сейчас подойдет помощник дежурного по полку. Он проводит вас в офицерское общежитие. Он же все и организует. Душ в том числе!

Генерал, не почувствовав иронии в голосе Калинина, согласно кивнул головой. Отправив московского гостя с помощником дежурного по мотострелковому полку, Калинин направился было в свой модуль, но его остановил капитан Литинский:

— Товарищ полковник, Асханов просил о встрече с командиром отряда спецназа, то есть с вами!

Эта новость явилась полной неожиданностью. С чего это вдруг Кровавый Али решил встретиться с офицером, чье подразделение захватило его?

— Вот как? И что он хочет, Паша?

— Не знаю, Александр Иванович, но настоятельно просил пригласить вас, и, что удивительно, не разглашая сей просьбы никому, кроме вас!

— Да? Интересно! Ну, что ж, поговорим с бывшим главарем исламских сил сопротивления.

Полковник спустился в бункер, охранники открыли перед ним массивную дверь.

Асханов лежал на кровати. Другого положения он принять и не мог, лишь повернуться и слегка приподняться, чтобы поесть да воспользоваться табачными принадлежностями. Курил Али много.

Калинин присел на табурет, оставленный после посещения генерала безопасности:

— Ты хотел меня видеть, Али, я здесь!

— Хорошо! Когда запланирована моя доставка в Москву и каким способом?

— Ты позвал меня сюда, чтобы задавать вопросы?

— Нет, полковник, но мне важно знать это!

— Узнаешь в свое время. А с чего вдруг вопрос этапирования так заинтересовал тебя?

Асханов ненадолго задумался, машинально прикуривая очередную сигарету. Глубоко затянувшись и выпустив облако дыма в потолок, произнес:

— Мне не суждено добраться до Москвы живым!

— Позволь узнать, почему ты сделал этот вывод?

Али перевел взгляд на Калинина:

— А только что ваш капитан приводил ко мне человека Организации, которая все время чеченской смуты поддерживала огонь в этой войне!

Калинин удивился:

— Ты говоришь о генерале, что был у тебя с целью установления личности?

— Да, полковник, я говорю о Кислицине, но навещал он меня не с целью установления личности, а чтобы передать приказ Босса — руководителя Организации.

— И что за приказ передал этот Кислицин?

— Дословно — «Молчание — жизнь, жизнь — свобода». И подпись «Босс»!

— Угу! И кто он, этот Босс?

— Крупный чиновник в верхних эшелонах вашей федеральной власти. Очень влиятельный человек.

— Много слов, Али, меня интересует его фамилия.

Асханов вновь затянулся и выпустил дым в потолок, спросил:

— Фамилия Говоров вам о чем-нибудь говорит?

— Уж не тот ли это Говоров, что…

— Да, тот самый! Аркадий Владимирович Говоров.

Или просто Босс! По сути, это главное лицо в российской властной верхушке, напрямую заинтересованное в продолжении бойни в Чечне. Есть, конечно, покровители из арабского мира и спонсоры из сопредельных государств, но в самой России он, пользуясь своим положением и чрезвычайными полномочиями, поддерживает войну. На него работает группа чиновников рангом поменьше, тот же Кислицин, которая именует себя Организацией. Эти люди, и в первую очередь Говоров, каждый месяц войны получают на свои счета такие деньги, которые вам, полковник, и не снились. Но обо всем рассказывать долго. Я заявляю: эти люди не допустят того, чтобы Али Асханов оказался даже в следственном изоляторе, не говоря уже о клетке в зале суда или трибунала. Освобождать меня Организации нет никакого смысла, я уже отработанный материал, значит, у Босса нет другого выхода, как ликвидировать меня. Это надежней и проще. И то, что приговор мне уже вынесен, подтвердил визит Кислицина. Говорову надо, чтобы я молчал здесь, на базе, где он достать меня при всех своих связях не может, отсюда вывод: моя ликвидация запланирована во время этапирования в Москву. Но я вас спросил о дате и способе своей переброски в столицу по другой причине. Я хочу знать, есть ли у меня время под протокол изложить всю ту информацию, какой обладаю. Она поможет разоблачить немало ваших продажных чинов и покажет обществу, кто, как и почему вел эту войну!

Полковник заинтересовался предложением Асханова:

— Вы хотите признаться во всех деяниях, совершенных во время противодействия федеральным силам?

Асханов поправил Калинина:

— Вы не совсем точны, полковник! Я хочу поведать миру такую историю, которая, уверен, потрясет многих и многое в этой жизни изменит. То, что за свои делишки придется отвечать не только мне, но и жирным свиньям, сидящим в высоких московских кабинетах, доставит мне удовольствие, а Президенту, возможно, позволит прекратить организованное безумие, называемое наведением в Чечне конституционного порядка! На это у меня есть время?

Калинин ответил:

— Для такого дела время найдем, но ваши показания, данные не в установленном порядке, боюсь, не будут иметь юридической силы!

— Будут, полковник, будут. Дайте мне хороший диктофон или микрофон дистанционного прослушивающего устройства, он зафиксирует мой голос, который легко будет идентифицировать с другими записями моих многочисленных интервью зарубежным, да и некоторым российским журналистам. И потом, я собственноручно укажу на бумаге имена членов Организации, номера счетов, названия банков, куда переводились деньги на нужды сил сопротивления, некоторые эпизоды личных встреч с вашими чиновниками. Любая графологическая экспертиза подтвердит, что это почерк Асханова. И если правоохранительные органы попытаются отмахнуться от того материала, который я намереваюсь составить, то ФСБ и журналисты, особенно западные, ухватятся за них.