глазом видны дымки на станции Бурчатск и… как вчера оттуда идут пять, с Пришиба выходят два. Ореховская высота – вулкан. Ее занимает противник. Но она продолжает дымиться от разрывов снарядов батарей со стороны Михайловки. 1-й полк отбрасывает красных контратакой; на участке 2-го красные не могут двинуться вперед с высоты; 3-й – опять безмолвный наблюдатель, глохнувший от рядом идущей орудийной схватки. Но противник не так напорист, и, когда 2-й полк перешел в наступление и красные оставили высоту, пошли назад и их бронепоезда.

– Они дерутся, а мы несем потери, глохнем, и у нас трещит голова, – говорили в 3-м полку. – И лежим-то мы между ними зачем, когда красная пехота не нападает?

Этот вопрос решили обсудить в штабе полка, но задержала внезапная тревога, и как раз в то время, как раздавался в первый раз за день обед. Пользуясь темнотой, два бронепоезда приблизились к станции и обстреляли ее беглым коротким огнем.

Решение сводилось к следующему: незачем держать два батальона в передовой линии, достаточно одного. В случае наступления пехоты переходить в контрнаступление. Маловероятно, чтобы противник рискнул наступать на станцию, когда на его флангах занятые нашими частями Фридрихсфельд и Михайловка. Но предварительно надо узнать у дроздовцев, как они поступят, когда красные будут наступать на Пришиб.

Утром на следующий день с этим поручением в Фридрихсфельд выехали офицеры. Там стоял 1-й Дроздовский полк, как раз в это время ведший бой с наступающим противником. По колонии рвались снаряды. На крыльце дома стоял командир полка, генерал Туркул110. Разговор был коротким. Молодой генерал, о котором много приходилось слышать, сказал: «Дроздовцы в цепях не лежат. Они всегда в кулаке и бьют кулаком. Мы стоим здесь, а когда потребуется, двинем. Что делается у вас, мы видим и окажем поддержку». Коротко и ясно.

10 августа. К утру на станции Пришиб стояло уже три бронепоезда: «Дмитрий Донской», «Солдат» и «Георгий Победоносец». Это сила. Но перевес все же за красными, у них их пять. Ставился вопрос: «Чья возьмет?»

И начался день, как начинались предыдущие: красная пехота наступала большими силами и более решительно на 1-й и 2-й полки. Ореховская высота была оставлена. Бронепоезда противника могли не беспокоиться за свой тыл. И они повели атаку на станцию не только огнем, но и напором, не обращая внимания на рвущиеся вокруг снаряды.

В цепях марковцев с тревогой следят за приближающимися стальными крепостями; смотрят назад: ведь спасение в батареях, а они окутаны пылью и дымом. Они замолкают. Вся сила огня красных направляется на бронепоезда, и они скрываются на станции. Опять рывок вперед. Головной уже на линии цепей, укрытых кукурузой. 4-я батарея замолкает. Ей не сняться со своей позиции. Но опять вырываются со станции наши бронепоезда…

В грохот стрельбы врывается нечто новое: на станции Бурчатск взвился высоко в воздух столб бледно-зеленого дыма; слышен тяжелый, густой гул и тяжелый удар на станции; через несколько минут другой, третий… Стреляло сверхтяжелое орудие. (Потом узнали – морское, привезенное на специальной платформе, спускающейся на полотно железной дороги.) Чья возьмет?

И в ужасе марковцы видят – головной, свой, бронепоезд подбит; к нему подходит другой, и оба идут назад. Что-то произошло с третьим – стоит на месте. Со станции выезжает вспомогатель и тащит его назад. Стоящий на окраине 4-й скрывается. Все четыре уходят с поля боя. Марковцы свидетели победы красных.

Но что-то произошло и у красных. В то время как красные бронепоезда обратили огонь на своих стальных противников, наши батареи залились беглым огнем. И вот красные остановились, сблизились и пошли назад. Три из них подбиты… Победа! И действительно, бой бронепоездов кончился. Была вторая половина дня.

Кончился бой и у Михайловки, где красная пехота также была отброшена и отошла в исходное положение. «Измучились все от беспрерывного грохота и изнеможения. Хотя бы ранили…» – запись одного. «От беспрерывных боев мы очень устали», – записал другой. Короткие записи и такие же короткие словесные впечатления. 3-й полк отводит два батальона к станции, третий остается в охранении. Полк отдыхает от тяжелых испытаний дня.

* * *

– Прибыло пополнение! – раздались голоса. Оживление. К командиру стоявшего в охранении батальона приводят группу в 80 человек.

– Мы весьма рады вашему прибытию, – приветствует командир. – Вы удваиваете силу батальона.

Затем он говорит о том, что от них требуется: крепкий дух, твердая воля, полное самообладание и, конечно, дисциплина; в остальном служба не очень сложная. Конечно, придется привыкать к особенностям, которые легче усвоить, будучи полностью влитым в часть.

– Но вас приказано держать отдельной группой, и вы будете особой ротой при батальоне. Однако это зависит от личного желания каждого из вас. Для начала ваша рота станет в охранение. Пусть марковцы отдохнут немного, а пока – побеседуем.

В полной ночной тишине с час разговаривали прибывшие с марковцами.

Оказалось, в Крым прибыло около 10 000 бредовцев из Польши, интернированных там после постигшей армию неудачи в минувшем году. Польша, терпевшая поражения, согласилась выпустить интернированных в Крым на усиление армии генерала Врангеля, вполне отдавая себе отчет, что силы Русской Армии отвлекают силы Красной с Польского фронта. В Крым отправлялись только изъявившие желание. То, что приехали добровольцы, марковцев крайне радовало. Радовало еще и то, что большинство из них офицеры.

Бредовцы говорили: «Наше прибытие в Марковскую дивизию было встречено гулом сильной артиллерийской стрельбы. Мы не могли сразу подъехать к станции. Переживали большое волнение, и только сознание, что вливаемся в ряды марковцев, утешало нас», «Нас смущает – выдержим ли мы то напряжение, которое требуется. Ведь мы физически ослабели в польских лагерях от плохого питания», «Придется вести бои с кавалерией, а мы не вполне представляем себе тактику таких боев».

– В ружье! Пулеметчики – пять шагов вперед. В пулеметную команду! Роте в охранение!

Ночь прошла спокойно, но не совсем гладко для новой роты: наделал в ней переполох… разъезд дроздовцев в три коня.

* * *

В дивизию прибыло пополнение до 800 человек. В 1-й полк был влит батальон Белозерского полка111, который вопреки распоряжению, но по желанию его чинов был распределен по ротам. Во 2-й – батальон кабардинцев112, составивших в нем целиком 3-й батальон; часть кадра его начала службу в 1-м Офицерском генерала Маркова полку в Донецком бассейне и выделена из него в Белгороде, где сформировался Кабардинский полк. В 3-й вошли роты Олонецкого113, Якутского114 и Навагинского полков, приданные батальонам. Около 250 человек в каждый полк. Едва прибыв во 2-й полк, батальон кабардинцев сменил