Барчук разрешил присутствовать при опросе свидетелей. И хотя они оба пока сомневались в том, что этот бесхарактерный слизняк Сева причастен к убийству, всё же стоило проверить все возможные версии.

Даже самые невероятные.

Весь персонал, который сталкивался с Ивановым, и соседи в один голос называли его очень вежливым. Ещё симпатичным. Улыбчивым. А одна бабушка, которой он помог занести тяжёлые сумки с сувенирами, утверждала, что он один из немногих оставшихся в России интеллигентных мальчиков.

В общем, все эти характеристики ну никак не подходили для описания преступника.

Но Ярослав не отчаивался. Оставался ещё Николай Гаврилович, который обещал результаты экспертизы к завтрашнему вечеру.

– Слушай, – сказал Барчук, откусывая большой кусок шаурмы и дальше продолжая с набитым ртом, – я вот чего не понимаю… – говорить было неудобно, поэтому всё же пришлось прожевать, прежде чем продолжить: – Сева это твой или не Сева, но если бы кто-то пробрался к тебе во двор, то по-любому его б засекли камеры. Мы ж почему на тебя и думали…

Ярослав откусил от своей шаурмы. Он не спешил отвечать, хотя и знал, как Сева или кто другой мог проникнуть на территорию. Логинов и сам воспользовался этим маршрутом, чтобы сбежать из дома.

Туи посадили задолго до его рождения, они разрослись и создали практически сплошную зелёную стену. И раньше Ярославу нравилось, что дом не просматривается со стороны улицы. Пусть она и была маленькая, тихая и сонная.

Сразу после обеда они с Барчуком поехали проверить догадку. Место для проникновения и вправду было отличным. Неужели туи придётся срубить? Впрочем, Ярослав больше не собирался жить в этом доме. Для своей семьи он купит новый.

Логинов показал, где лежали комки и был спрятан пакетик.

– Жаль, что ты его выбросил… – прокомментировал Барчук, осматривая место в ожидании эксперта. Следы здесь тоже нужно было снять.

Ярослав представил, как хранит две недели в кармане пакет из-под фарша, а потом достаёт его и протягивает Барчуку… вместе с мухами, личинками и жутким смрадом.

Брр.

Гадость какая.

День пролетел незаметно. Но к вечеру Ярослав вымотался как собака. А вот Барчуку было хоть бы хны. Он ещё предлагал футбол посмотреть, поболеть за его любимую команду. Но Логинов отказался. Хотелось принять душ, позвонить Сашке и лечь спать.

София принесла ему домашнюю одежду Барчука. Заехать в магазин Ярослав так и не удосужился. Попросту забыл. Как-то не до того было.

Когда Логинов, приняв душ и переодевшись, вышел к ужину, Барчук довольно хмыкнул. Да, футболка не столь накачанному Ярославу была явно велика. Зато ноги длиннее, и штаны заканчивались намного выше щиколоток. Что он и продемонстрировал Барчуку.

Тот довольно рассмеялся, прокомментировав:

– Один-один.

Бывший одноклассник начинал приоткрываться с другой стороны. И чего они с Барчуком постоянно враждовали в школе? Нет, до открытого конфликта дело не доходило. Скорее, имел место вооружённый нейтралитет, где обе стороны не упускали случая поддеть друг друга шпильками. И желательно уколоть побольнее.

И сейчас подумалось, что Барановскую этот прохвост специально на свидание тогда позвал. Чуял, что она Ярославу нравится.

Ужин прошёл тихо, по-семейному. Соня по большей части занималась малышами, а они с Барчуком вспоминали школьные годы.

Перед сном был долгий разговор с Сашкой. Затем с детьми, которые вырывали у неё трубку и требовали «тоже поговорить с папой». Потом Сашка сумела всё же отвоевать телефон и где-то закрылась с ним.

– Как вы там?

– Хорошо, нас встретили, привезли в твою квартиру, вот обживаем, – Ярослав представил её, в домашних шортиках и майке на узких бретельках, с рассыпавшимися по плечам волосами, и щёки раскраснелись после возни с детьми. – А ты?

– Я у Барчука, представляешь? Оказался нормальным парнем. А я ему нос разбил…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Или он тебе? – усмехнулась Сашка. – Я тогда жуть как испугалась. А потом ещё в полиции сидели…

После разговора с ней стало тепло. Только хотелось почувствовать её рядом, прикоснуться, сжать в объятиях. Но до этого ещё было далеко…

Николай Гаврилович нашёл в гостиничном номере много следов. И один из них совпадал со следами на столбике ограды.

– Мужчина, тридцать – тридцать пять, – вынес свой вердикт эксперт.

И это решило дело.

Как коллеги Барчука нашли Севу и добыли материал для сравнения, Логинову не рассказывали. И он фантазировал сам. Благо от недостатка фантазии никогда не страдал.

А когда Николай Гаврилович подтвердил идентичность, Севу арестовали.

Вот тут, казалось бы, всё должно и кончиться. Но только Ярослава никак не оставляли покое.

Теперь он проходил свидетелем по делу и был вынужден ждать суда в Анапе. Сашку Барчуку удалось отстоять перед начальством, и её имя в деле не значилось.

Зато журналисты, которые обвиняли Логинова во всех смертных грехах, теперь начали петь ему дифирамбы. Возле его дома продолжали дежурить, его просили об интервью, предлагали выступить в ток-шоу, рассказать о полицейском произволе и о том, как себя чувствует невиновный человек, на которого пытались повесить убийство жены.

Как будто и не сами пытались.

На этой волне издатель выпустил новую книгу много раньше срока. И весь немаленький тираж разошёлся за два месяца.

Сева почти сразу признался, но юлил до последнего, надеясь выторговать себе меньший срок. Он не хотел, он не думал. Всё вышло случайно. И Логинов сам виноват, спровоцировал его, отнял любимую женщину. И вообще, Сева находился в состоянии аффекта и ничего не помнит. А Кристина погибла по неосторожности, ведь он вовсе не хотел, чтобы эта чудесная женщина умерла.

И всё же Севу обвинили в убийстве Кристины Логиновой и покушении на убийство Ярослава Логинова. Из тюрьмы он теперь выйдет нескоро. Да и потом Ярослав проследит, чтобы этот мерзавец не приближался к его семье.

И вот долгих семь месяцев спустя всё наконец осталось позади.

И Логинов купил билет на самолёт.