– Восхитительно, да? В кои веки почувствовать себя нормальным человеком.

– Что ты сделал? – От очередного резкого поворота у меня кружится голова, по кожаному сиденью я скольжу ближе к Веронике. Наверное, от удара ружьем я получила сотрясение мозга, но чтобы заблокировать магическую силу, и этого недостаточно, – Что ты со мной сделал?!

– Вообще-то применил старый семейный рецепт. Мы почти довели его до ума. – Бентон вздыхает и говорит с запинкой: – Я ведь старался уберечь тебя, Ханна! Я хотел тебя спасти, но ты не желала успокаиваться.

От его слов у меня мурашки по коже. Услышанное – как ледяной душ, но туман, замедляющий мою реакцию, не рассеивается.

– О чем ты?

Бентон смотрит в зеркало заднего вида. Глаза парня блестят.

– Действие препарата пока временно, но скоро мы сможем вас спасать. Мы сумеем превратить вас в людей, вместо того чтобы убивать.

– Но мы и есть люди. И всегда ими были, – возражаю я, стараясь говорить спокойно и убедительно, но не могу сдержать горькую ярость, бушующую внутри. – Мы никогда не делали вам ничего плохого.

Вероника по-прежнему без сознания и даже не подозревает, в какой мы опасности. Я убираю ей волосы с глаз и пальцами задеваю холодный металл. Вытащив невидимку, прячу ее между ладонями. Сердце бешено бьется: вряд ли получится развернуть заколку так, чтобы перерезать скотч на запястьях, но, если освободить лодыжки, у меня появится шанс сбежать.

– Подобные тебе опасны для общества. Щадить вас слишком рискованно.

Бентона я не слушаю. Другие Охотники явно внушили ему, что он герой, и я не стану терять драгоценное время и исправлять последствия промывки мозгов. Поэтому я подтягиваю колени к груди, морщась от дурноты, которую вызывает это движение.

«Сосредоточься!» Провожу по клейкой ленте невидимкой, но все бесполезно. Металл слишком тупой. Я не успею разрезать скотч. Тогда я действую по-другому: прокалываю его концом заколки, вытаскиваю невидимку из образовавшегося отверстия, а затем прокалываю снова, снова и снова. На путах образуется дырчатая ломаная линия.

Я вздрагиваю каждый раз, когда клейкая лента при проколе щелкает, но Бентон, похоже, ничего не замечает.

Черт! Я шумно втягиваю воздух, когда при очередном проколе попадаю в дырку и задеваю свою ногу. Поранившись, вздрагиваю, чем привлекаю внимание Бентона.

– Как ты нас вычислил? – спрашиваю я, отчаянно стараясь уболтать его.

Бентон стучит большими пальцами по рулю и включает поворотник.

– Мы получили сообщение о семье ведьм, переезжающей на восток, и зорко следили за возможными проявлениями магической силы. Первой я засек Веронику. На вечеринке в лесу. – Бентон смотрит в зеркало, наблюдая за Вероникой, привалившейся к окну. – Мне показалось странным, что огонь погас так быстро, поэтому у Нолана я сделал для ведьмы ловушку. Под дверью комнаты второго этажа я разжег костерок, чтобы увидеть, как она отреагирует.

Представляю, как это было. Вероника открывает дверь, видит огонь, гасит его без задней мысли. Когда она и Саванна оказываются в безопасном месте, она быстро магически разжигает огонь снова, чтобы подруга ничего не заметила.

– Зря я не бросила тебя там умирать.

Бентон морщится.

– И я выяснил, что ты тоже ведьма, – продолжает он. – Но ты отличалась от других. Ты использовала свое проклятье, чтобы помочь мне. Я хотел сделать ответную любезность. Немного подождать и спасти тебя… Нам требуется некоторое времени, чтобы доработать препарат. – Бентон мрачно на меня смотрит. – Но ты напала на меня в доме Вероники, и я понял, что тебя тоже нужно остановить.

– Прости, что не позволила тебе убить свою бывшую девушку. – Невидимка падает из рук, но в клейкой ленте уже достаточно дыр. Я просовываю в них пальцы, готовясь дернуть. – И мы не больны. Лечить нечего.

Бентон качает головой и съезжает с дороги. Когда колеса оказываются на гравии, я дергаю изо всех сил. Раздается натужное скрипение: скотч рвется. Я обеими руками отталкиваю Веронику, чтобы не мешалась.

– Что ты?..

Договорить Бентону не удается. Я бью ногой в пространство между передними сиденьями и попадаю парню в висок. Откидываюсь, чтобы пнуть опять, но Бентон проворнее меня. Он блокирует удар и переводит машину в парковочный режим. Вжимаясь спиной в кожаную обивку, я пытаюсь пнуть снова, но Охотник распахивает дверцу со своей стороны.

Переднее сиденье складывается внутрь, Бентон вытаскивает Веронику из салона. Я теряю их из вида и могу только предполагать, что он кладет ее на землю.

Охотник тянется в салон, чтобы следующей вытащить меня, и я ему позволяю. Не собираюсь давать последний бой в машине, царапаясь, как загнанная в угол кошка. Едва ноги касаются земли, я бросаюсь наутек. Бегом, что есть силы, бегом обратно к дороге! Пусть кто-нибудь проедет мимо и заметит меня. Пусть заметит гонящегося за мной убийцу.

Но мне не хватает скорости.

Бентон хватает меня, и я падаю. Чувствую вкус собственной крови.

И проваливаюсь во тьму.

* * *

Если до этого момента у меня не было сотрясения мозга, то сейчас точно есть. Я поворачиваюсь на бок и поливаю землю рвотой. В голове каша, перед глазами туман. Рядом стонет Вероника.

Она еще жива. Мы живы.

За сильным кашлем начинаются новые позывы к рвоте. Кружится голова, я дезориентирована. Тело словно разобрано. Запускаю руки в жирную почву, чтобы впитать силу и спокойствие стихии. Не получается. Доступа к магии по-прежнему нет. Страшная правда стискивает мне внутренности, вот только изрыгать больше нечего.

«Сколько действует этот препарат?»

«Сколько мы выдержим без магии?»

Я без сил падаю на спину. У лежащей рядом Вероники дрожат веки, она наконец начинает шевелиться. Когда она перехватывает мой взгляд, ее брови выгибаются.

– Ханна, в чем дело? Где мы?

– Не знаю, – отвечаю я хриплым шепотом.

Внимание привлекает глухой удар. Бум! Звук какой-то деревянный. Я поворачиваюсь на звук, но голова плывет. Тошноте вопреки, заставляю себя сесть.

Бентон бросает очередную чурку на самый верх большой кучи сухих веток. Шириной она как минимум пять футов[16] и высотой парню до пояса.

Нам нужно отсюда выбираться.

Я пытаюсь встать, но ноги не двигаются. Стоит взглянуть вниз, и от страха стынет кровь. Сбежать без магической силы не получится. Бентон связал наши ноги от лодыжек и до колен. Мы, по сути, покойницы.

– Вероника! – зову я тихо, чтобы не услышал Бентон. – Ты чувствуешь стихии? Хоть одну из них?

Энергия земли прямо подо мной. Так близка, но совершенно недосягаема.