На какое-то мгновенье Авелан опять замолчал, копаясь в своих бумагах, перекладывая их, сравнивая… сдвигая брови и вскидывая – хмуро и удивленно:

– Вот ведь какая оказия выходит! Сходится! И «Ретвизан» объявленные тонны воды принял, и ранение Витгефта, и «Баян», невзирая на все усилия и предупреждения, небоеспособен. Все, как было в тех событиях, что передали с… – генерал-адъютант бросил взгляд на «ямальского» представителя, – что нам попало из хроники грядущего. Практически все повторяется, черт меня побери!

– Вот и я о том же! – воскликнул Гладков, заметив, насколько последняя эмоциональность Авелана вызвала гримасу недовольства у Романова, который, на память, «черта» не то что всуе, а вообще никогда не упоминал.

«Или тут дело в другом? Что ж, Авелан начал, я доскажу. Боюсь, что после этого Николашу, с его-то фатумом и верой в предначертанное свыше, еще больше перекорежит».

И повторил уже более уверенно:

– Вот и я о том же! Есть мнение, что континуум истории, то есть цепь непрерывных событий реальности, обладает собственным упрямством! Не желая меняться… с трудом поддаваясь на наши попытки вмешаться и исправить ее с оглядкой на послезнания!

Александр Алфеевич видел, как при его словах о «неизменности истории» царь помрачнел, дернул рукой, осеняя себя крестом! Но упрямо продолжил:

– Потому не удивлюсь, что прорыв Тихоокеанской эскадры во Владивосток не удастся и все пойдет максимально приближенно к уже случившемуся сценарию так называемого «Боя в Желтом море!» Ведь поглядите, какая сволочь!

– Кто? – оторопел Авелан.

– Да история же! – Со стороны, наверное, казалось, что человека из будущего посетил злой азарт. – Всего бы три дня и с появлением отряда Рожественского гарантированно обеспечивается необходимый перевес, чтобы переломить ход всего. Всего! Но нет! Эта гуттаперчевая мерзавка буквально понуждает, выгоняет Витгефта из базы раньше. При этом, как я понял, и Владивостокский отряд запаздывает, так как должен был выйти с расчетом на эти два-три дня.

– Вы хотите сказать, что и Витгефт обречен, несмотря на наше предупреждение в бою находиться рубке, не смея показываться на мостике, и… – на Романова было больно смотреть.

– Не факт, – Гладков понимал трагические переживания «последнего русского императора». И обнадежил, найдя первый попавшийся пример: – «Рюрик» погиб, но Трусов выжил.

Возникала тяжелая пауза, наверное, необходимая каждому, чтобы обдумать… понять.

Хроноаборигенам – запутанные рассуждения пришельца из будущего.

Сам же Гладков витал в иных сферах, припутав к своим умозрениям чистую фантастику:

«По всей вероятности, если применительно к настоящей реальности в азимовском МНВ[42] – “минимальное” надо менять на “максимальное”. Не подталкивать ее маленькими шажочками, а двигать под зад со всей дури! Вот тогда ход истории действительно переломится».

Наконец Авелан, будучи обремененный непосредственной ответственностью, вымолвил:

– Так или иначе, во Владивосток следует отправить срочную телеграмму: «Крейсерам выходить!» Но при неясных результатах столкновения эскадры Витгефта с противником смысла в посыле «Новика» не вижу!

– Что же делать? – В этот раз Николаю удалось придать нейтральность своему голосу.

Снова возникла пауза… слышно было только, как шумно дышал Авелан, словно гоняя воздух через всю свою богатую пышноусую растительность… да отстукивали минуты громоздкие напольные часы.

– А можно я скажу, как самый младший по званию? – немного провокационно предложил Гладков. Разрешительный монарший кивок, вкупе с пристальным взглядом, был получен. – Так вот! Конечно, эскадру надо выводить из огня осадной артиллерии. Выводить в море. Выводить на бой! Будем исходить из того, что история инертна и будут иметь место повторения уже произошедших событий. Посему в целом ситуация аналитичная – мы знаем, как оно было, рассчитывая как минимум на сходный результат. Пусть прошло два месяца, но практически все параметры сохранены, включая и не сильно изменившиеся погодные условия. Корабли прошли предварительную подготовку, снижающую уровень потерь, однако в обратку получены некие повреждения от осадной артиллерии. Не так ли? У нас был предварительный план, который вылился из дезинформационной игры «северного похода». Суть: завязка сражения Тихоокеанской эскадрой, нанесение повреждений кораблям Того. Затем внезапным появлением полноценного отряда Рожественского на конечной стадии боя наносится решающий удар.

По результату – овладение морем. Но согласитесь, честной оперативной устойчивости плана у нас все же не было. Слишком много факторов влияло на его идеальное исполнение, от самого простого – допуская, что состав отряда Рожественского станет известен, или, что он задержится, опоздает.

– Но не на трое суток, – не удержался от замечания император, – насколько мне известно, в секретном пакете Витгефту на такие случаи, если дело пойдет иначе, были присовокуплены определенные поправки. Но не на трое суток.

– Ваше императорское величество! – Авелан встал, с полной серьезностью заявления. – Полностью согласен с нашим «гостем издалека». Негоже нам портить корабли в гавани от осадной артиллерии. Посему нахожу возможным придерживаться первоначального плана. Получив же дополнительные инструкции, даже с не совсем приятными изменениями, полагаю, Витгефт сможет… обязан провести баталию с выигрышным результатом. В том числе есть смысл умолчать о том, что Рожественский не поспевает. Пусть будут уверены, что подмога будет. А то как раз уверенности нашему Вильгельму Карловичу и не хватает.

Бравые нотки в голосе Авелана никак не задели самодержца. Скорей наоборот. Он в свою очередь раскрыл папку с хрониками порт-артурской обороны, пробегая глазами по уже не раз читанным строчкам:

– Оптимизма вашего я категорически не разделяю. Это касается в первую очередь вопроса удержания крепости как базы флота. Ремонтной, подчеркну, базы… так как Владивосток не имеет необходимых мощностей. Уверен, что кораблям Витгефта после боя будет необходимо восстановление. Еще неизвестно, какие оказии по технической части случились у Рожественского. А что мы имеем в настоящий момент? – Император с укором и почти неприятием взглянул на человека из грядущего. – Досель я верил, что мы идем по лучшему пути! Теперь видите, к чему привело вмешательство в цепь событий. Мы знаем – гора Высокая – это ключ к Порт-Артуру! Овладение сей высоты противником есть начало конца! И произошло это на месяц раньше!

Александр Алфеевич открыл рот, собираясь ответить, но счел, что лучше промолчать. За него выступил Авелан, в принципе высказав сходные предложения:

– Пока противник не организовал капитальную оборону на высотке, следует немедленно, любой ценой отбить позицию. Стесселю…