Войдя на кухню, она увидела там жизнерадостную африканку в ярко-желтом головном уборе, которая расставляла на подносе чашки с кофе и хлеб.

— Доброе утро. — Ее улыбка казалась просто ослепительной, выделяясь на фоне коричневой кожи.

— Доброе утро. Меня зовут Анжелика.

— Очень приятно с вами познакомиться, мисс Анжелика. Называйте меня Энкшес. Хозяин на террасе, если вы вдруг захотите к нему присоединиться.

— Спасибо, пожалуй, так я и сделаю.

— Хотите кофе?

— Вообще-то я бы с удовольствием выпила чаю…

— У меня уже готов полный чайник. Мадам любит жасминовый чай по утрам, однако, если хотите, у меня найдется и «Эрл грей». — Поднос казался тяжелым, однако Энкшес с легкостью подняла его со стола и уверенно направилась на террасу. Анжелика последовала за ней.

Джек, сидя за столом, читал газету. Увидев Анжелику, он вскочил.

— Доброе утро, Сейдж, — сказал он, обнимая ее за талию и целуя в щеку.

Он него пахло пеной для бритья и одеколоном с ароматом лайма. Волосы Джека были еще влажными, образуя на голове густую копну непослушных завитков. Глаза за очками светились воодушевлением, а сеть морщинок проступала в области висков, словно глубокие шрамы. Он выглядел сейчас красивее, чем когда-либо.

Анжелика попятилась, опасаясь, что его жена или дочь заметят этот интимный момент, и села рядом с ним.

— А где Анна?

— Отправилась вместе с Люси собирать урожай.

— А я думала, что она занимается медитацией в своей пагоде.

— Она закончила с этим к шести часам.

— А разве ты не должен им помогать?

— Теоретически должен. Но, поскольку ты здесь, я хочу тебя немного развлечь.

— Я бы с удовольствием помогла собирать виноград.

— Знаю, но я хотел бы, чтобы ты побыла рядом со мной. А кроме того, они начали уже давно и закончат к половине одиннадцатого. Нельзя позволять винограду слишком сильно нагреться, иначе из него не получится хорошего вина. А ты сможешь наблюдать, как идет сбор урожая, уютно устроившись в седле на красивой гнедой кобыле. Фаезель и Назаар приведут лошадей в половине десятого.

— Это похоже на чудо. Я мечтала о том, как буду скакать по холмам рядом с тобой.

— Энкшес готовит нам в дорогу еду, ведь так, Энкшес?

Энкшес оторвала взгляд от чайника и с любовью улыбнулась ему.

— Да, хозяин.

Она налила чай в чашку Анжелики.

— Я собираюсь показать Анжелике окрестности.

— Вам нужно надеть что-нибудь светлое, солнце сильно припекает, а у вас очень бледная кожа.

— Тебе лучше сделать так, как советует Энкшес, — сказал Джек, видя, как грузное тело служанки сотрясается от смеха. — Я поступаю так, как говорит Энкшес на протяжении вот уже тридцати пяти лет, правда, Энкшес?

Она пожала плечами.

— Только иногда, в большинстве же случаев — нет.

— Когда будет готова еда для нашего пикника?

— Через минуту, хозяин.

Энкшес поставила чайник и отправилась за продуктами.

— Потрясающая женщина! Я люблю ее как собственную мать.

Анжелика пила маленькими глотками чай и ела свежие тосты. В другом конце сада она видела пару темнокожих мужчин, их головы были защищены от солнца белыми шляпами. Их голоса разносились над лужайкой вместе со щебетаньем птиц.

— Здесь так красиво, Джек. Я хотела бы никогда не покидать это место. Я с ужасом думаю о том, что придется возвращаться в нашу зиму с короткими холодными днями, промозглым сырым воздухом, голыми деревьями и бордюрами с безжизненными цветами, в то время как здесь все так буйно цветет и благоухает. Столько света и такое голубое небо, а зелень такого насыщенного цвета, какого я ни разу в своей жизни не встречала. Буйство красок и ароматов. Даже ты здесь кажешься более смуглым и живописным.

Он взял ее за руку.

— Я безмерно счастлив, что вся эта красота трогает тебя в такой же степени, как и меня. Я люблю это место больше, чем любое другое. Когда я умру, я хочу, чтобы мой прах развеяли над вот этими холмами.

— Прекрасное место для последнего пристанища.

— Я никогда не покину его.

Анжелика была взволнована.

— Надеюсь, ты в скором времени снова приедешь в Лондон.

— Если ты будешь ждать меня там, то я придумаю какую-нибудь уважительную причину.

Он взглянул на нее с нежностью, однако его улыбка получилась какой-то невеселой.

— Я с нетерпением жду, когда же мы наконец поедем кататься верхом. Я не садилась в седло уже много лет.

— Можешь не волноваться, Фенелла — очень спокойная лошадь. Она позаботится о тебе, как впрочем, и я!

В полдесятого появились двое мужчин, ведя на поводу лошадей. Конь, который предназначался Джеку, был серым жеребцом, в очень хорошей форме, с ногами как у бегового скакуна, в то время как лошадка для Анжелики была поменьше и более крепкого сложения, с кроткой мордой и добрыми карими глазами. Анжелика приблизилась к Фенелле и погладила белую отметину в виде звездочки. Кобыла мотнула головой от удовольствия, фыркнув через раздувшиеся ноздри.

— Я ей нравлюсь, — сказала Анжелика, похлопывая животное по толстой шее.

— Она хорошая девочка, — произнес Фаезель.

— Как раз такая мне и нужна.

Джек подсадил Анжелику в седло.

— Ну, как там тебе, наверху?

— О, давно забытое ощущение.

— Все в порядке?

— Да. Вид просто изумительный.

Она взяла поводья, пытаясь вспомнить, что с ними делать дальше. Джек взлетел в седло с легкостью человека, который большую часть своей жизни провел верхом на лошади. Он поблагодарил мужчин, а потом подъехал рысью к террасе, где стояла Энкшес с корзинкой для пикника. Он поставил ее за седлом и надежно прикрепил к специально сшитому для нее приспособлению.

— Спасибо, Энкшес. Мы готовы. Увидимся позже.

— Я рада, что на вашей знакомой шляпа. У нее кожа как у орхидеи.

— Энкшес хочет удостовериться, что ты нанесла крем от загара.

— Ну разумеется, — прокричала Анжелика в ответ.

— А она хоть знает, как держаться в седле?

— Если и не знает, то к закату солнца научится.

Джек усмехнулся, когда Энкшес неодобрительно покачала головой, и легким галопом подъехал к Анжелике, которая стояла, не решаясь сдвинуться с места.

— Поехали.

Она тихонько пришпорила коня. Хотя ей вряд ли стоило беспокоиться. Фенелла знала, что нужно идти бок о бок с Артемизом, жеребцом Джека.