Тормоза отказали.

Джейм не сразу сообразила, что происходит, и несколько раз с силой ударила ногой по педали. Машина ринулась вниз по длинному склону холма, наращивая скорость. Сердце Джейм бешено забилось.

Она вцепилась в рулевое колесо, пытаясь обуздать кренящийся набок автомобиль. Достигнув подножия холма, машина помчалась по плавной дуге, разгоняясь все сильнее. Джейм еще несколько раз утопила педаль в пол, но ее усилия были напрасны — тормоза не работали.

Она бросила беглый взгляд на спидометр. Машина двигалась слишком быстро, и стрелка прибора продолжала ползти вправо. Джейм крутила головой, высматривая место, где можно было бы съехать с дороги и остановить машину или хотя бы сбросить скорость. Окружающее виделось словно в тумане, стремительно убегая назад. Внезапно Джейм заметила массивный деревянный забор в нескольких ярдах впереди и справа от нее. Врезаться в него было опасно, но, представив себе, что может произойти, если она не сделает этого, Джейм подумала, что рискнуть стоит. В долю секунды приняв окончательное решение, она навалилась на руль, сворачивая с дороги. Машина затряслась по ухабистой земле, подбрасывая Джейм на сиденье. Она направила автомобиль прямо на забор и закрыла глаза, сжавшись в комок. Внезапно машину потряс сильный толчок, выбросивший Джейм из салона, и вслед за ним раздался оглушительный грохот.

Потом окружающее погрузилось в темноту.

Открыв глаза, Джейм не сразу сообразила, куда она попала. Должно быть, в больницу. Перед глазами все расплывалось, но то, что она видела, было белым. И запахи были больничные, если, конечно, у нее не отказало обоняние. Джейм попыталась шевельнуться, но что-то прижимало ее книзу. Левое запястье пронзила острая боль, усиливавшаяся при малейшем движении. Затылок ломило, и Джейм казалось, что ее бьют молотком по голове.

Она попыталась заговорить, однако губы не слушались.

Она еще раз попробовала шевельнуть рукой, и ее тут же скрутила невыносимая боль. «Господи, где я? — подумала она, внезапно охваченная беспокойством. — Что случилось?»

— Джейм?

Голос показался ей знакомым. Ну да, конечно, Николае! Где же он? Он говорил каким-то странным голосом, словно кричал из дальнего конца длинного туннеля.

Джейм попыталась ответить, но не смогла.

— Джейм! Ты меня слышишь?

Да, Николас. Я тебя слышу. Но почему ты меня не слышишь?

— Джейм, если ты меня понимаешь, моргни два раза.

Я моргаю, Николас. По крайней мере мне так кажется.

— Доктор! Она очнулась! Она слышит и понимает меня!

Да, Николас, я тебя понимаю. А вот ты почему-то меня не понимаешь.

Зрение Джейм понемногу обретало четкость. Она уже могла различить склонившееся над ней лицо Николаев.

Она хотела прикоснуться к нему, но не могла. Николас…

— Ты можешь говорить, Джейм?

А что я, по-твоему, делаю ? Почему ее губы отказываются повиноваться? Куда девался ее голос? Джейм еще настойчивее попыталась шевельнуть губами.

— Где… я?..

— Доктор! Она пытается говорить!

— Николас…

— Это я, Джейм, я с тобой. — Николас стиснул ее руку и наклонился ближе. — Я здесь.

— Почему… почему я не могу двигаться? — невнятно пробормотала она.

— Это из-за трубок. Тебя подключили к аппарату, а в запястье воткнули иглу капельницы. — Николас погладил ее по щеке. — Все в порядке. Все будет хорошо.

У кровати возник еще один мужчина, одетый в белый халат. Все ясно. Это врач. Он наклонился к Джейм, рассматривая ее глаза при помощи круглого зеркальца.

Потом ее груди коснулся холодный раструб стетоскопа.

— Вам очень повезло, мадемуазель, — по-французски сказал врач, прослушав ее сердце.

— Повезло?

— Повезло, что вы остались живы, — объяснил он. — Это была очень серьезная авария.

Авария? Внезапно к Джейм вернулась память, она вспомнила все: автомобиль, мчащийся вниз по крутому склону, огромная скорость на виражах… столкновение с высоким забором…

«Я должна радоваться, что осталась жива», — подумала Джейм.

— Как долго я здесь нахожусь?

— Четверо суток. — Врач еще раз проверил ее зрачки. — Почти все это время вы провели в бессознательном состоянии.

— Что произошло? — осторожно спросила Джейм, не в силах припомнить всего, что с ней приключилось.

— Вы попали в автокатастрофу, — ответил врач. — Каким-то чудом вас выбросило из машины, прежде чем она взорвалась.

— Взорвалась?

— Вас обнаружил автомобилист, проезжавший мимо.

Он-то и сообщил в полицию, — произнес врач, кивая. — Когда вас сюда привезли, вы были в обмороке, — добавил он, помолчав. — Сотрясение мозга. Поначалу мы опасались, что вдобавок к сотрясению мозга у вас трещина в черепе.

— Четыре дня… — изумленно протянула Джейм.

— У вас был отек мозга, — добавил врач.

Джейм посмотрела на Николаев:

— И все это время ты был здесь?

— Почти, — ответил он, кивнув. — Не дождавшись твоего звонка, я начал беспокоиться. Я прилетел сюда и узнал, что в тот день ты не возвращалась в отель. Я позвонил в полицию, и мне помогли тебя отыскать.

— Тебя уволят с работы, — сказала Джейм.

Николас покачал головой:

— Пусть тебя это не беспокоит.

Джейм вновь повернулась к врачу.

— Когда я выйду из больницы? — спросила она.

— Об этом рано говорить, мадемуазель.

Трубки и капельницу убрали на следующее утро. Николае по-прежнему не отходил от Джейм.

— Ты поспал хоть немного? — спросила она, когда Николас попытался накормить ее какой-то безвкусной бурдой, наваленной кучей на подносе.

— Да, спал, успокойся, — отозвался он, поднося к ее губам ложку, наполненную непонятной субстанцией. — Ешь. Чем быстрее ты окрепнешь, тем раньше мы вернемся в Париж.

— Тебя что-то держит там? — скептически осведомилась Джейм, посмотрев на него.

— Надеюсь, теперь уже нет. — Николас выдержал паузу. — Я подал заявление в Госдепартамент. Я ухожу с дипломатической службы.

— Неужели ты готов бросить карьеру?

— Ты оказываешь на меня дурное влияние, — улыбаясь, ответил Николас. — Наблюдая за тем, как ты рыщешь по Европе, рискуя головой ради того, во что веришь, я спрашиваю себя, как это получилось, что до сих пор я довольствовался совсем не тем, чего по-настоящему хочу от жизни.