– Ты бы видела этих мошенников, которые называют себя торговцами оружием! – пожаловался Джордж, когда они с Констанцией в очередной раз говорили на эту тему, что стало уже ежевечерней традицией. – Владельцы конюшен, аптекари, родственники конгрессменов – все готовы поклясться на Библии, что за одну ночь привезут оружие из Европы! Рипли даже не спрашивает, где они его достанут.

– А у тебя с контрактами по артиллерийской части так же?

– Нет. Я подробно расспрашиваю по меньшей мере одного возможного поставщика в день и вижу шарлатанов уже после нескольких вопросов. А Рипли сейчас в такой панике, что вообще ни о чем не думает.

По долгу службы Джорджу часто приходилось бывать в вашингтонском арсенале на Гринлиф-Пойнт, илистой отмели у слияния Потомака и Анакостии к югу от центра города. Там, аккуратно расставленные под деревьями между старыми зданиями, стояли пушки всевозможных видов и размеров. Как-то, обходя склады в поисках нужных боеприпасов, Джордж наткнулся на необычный одноствольный пулемет весьма оригинальной конструкции. Рукоятка в нем находилась сбоку, а бункер для подачи патронов – сверху; сам пулемет был установлен на колесном лафете. Джордж спросил коменданта арсенала полковника Рэмси, что это за оружие.

– Его привезли в начале года трое изобретателей. Официально в нашей картотеке оно числится как скорострельное оружие калибра 0,58. Президент окрестил его кофемолкой. Стреляет быстро, заряды в патронники поступают вот отсюда, сверху, за счет собственного веса. Начальные испытания прошли успешно, и мистеру Линкольну пулемет понравился. Я слышал, что он лично отправил вашему начальнику докладную записку с просьбой рассмотреть вопрос о внедрении нового оружия в производство. – С этими словами Рэмси многозначительно посмотрел Джорджу в глаза.

– И каков результат?

– А никакого результата.

– Еще испытания проводились?

– Нет, насколько я знаю.

– Почему? – Джордж уже догадывался, какой услышит ответ, и комендант тут же подтвердил это, весьма похоже изобразив тон новоиспеченного бригадного генерала:

– Мало времени.

Рассказывая о пулемете Констанции, Джордж не мог скрыть горечи:

– Такое многообещающее оружие ржавеет на складе, а мы тратим время на всяких горе-изобретателей с их безумными идеями. – У него были все основания так возмущаться – уж слишком часто приходилось отвлекаться от работы, чтобы посмотреть на очередной чертеж очередного «гениального автора».

В один из дней августа, когда Джордж уже опаздывал на испытания мортиры в арсенале, Менадье настоял на том, чтобы он поговорил с кузеном какого-то конгрессмена из Айовы, который хотел продать кирасы. Правда, образец до сих пор был в пути – застрял где-то при пересылке.

– Но он будет здесь завтра, – заверил Джорджа айовец. – Я точно знаю, что он произведет на вас впечатление, генерал.

– Майор.

– Да, ваше превосходительство. Майор.

– Расскажите о вашей кирасе! – рявкнул Джордж.

– Ее пластины сделаны из самой лучшей вороненой стали и способны защитить от любой пули, выпущенной из плечевого оружия или револьвера.

– О, так вы металлург! – Улыбаясь кошачьей улыбкой, Джордж пригладил усы. – Рад это слышать. Мы с вами коллеги. Расскажите мне о своем заводе в Айове.

– Ну, гене… майор… вообще-то, образец… сделал один поставщик из Дубьюка… А я… – Он нервно сглотнул. – Я по профессии шляпник.

– Шляпник! – закипая от ярости, повторил Джордж. – Ясно.

– Но образец изготовлен по моим чертежам и, уверяю вас, с соблюдением всех технологий. Кираса действительно такая, как я описал. Достаточно одного испытания, чтобы это доказать.

У Джорджа появилось ощущение, что он слышит это уже в сотый раз. Продавцы доспехов в эти дни ходили в управление толпами.

– Не пожелаете ли вы задержаться в Вашингтоне, пока я не организую испытания? – с безупречной учтивостью спросил он.

– Да, я могу, – просиял ободренный шляпник, – если перспективы для контракта будут благоприятными.

– И разумеется, – как ни в чем не бывало продолжал Джордж, – поскольку уж вы так уверены в надежности своего изобретения, я полагаю, вы с удовольствием наденете его сами во время испытаний и позволите стрелку выпустить в вас несколько пуль, чтобы мы могли убедиться…

Но шляпник уже исчез вместе со своей шляпой и чертежами.

– Ужас, чем тебе приходится заниматься, Джордж, – сочувственно сказала ему Констанция тем вечером, но все-таки не смогла удержаться и тихонько хихикнула.

– Пустяки. Здесь, в Вашингтоне, я получил очень важный урок. В любой, самой безумной ситуации лучше всего помогает смех.

Однако от следующих дурных новостей, пришедших в управление, ему не помог даже смех. Запрет Кэмерона на иностранное оружие дал торговым агентам Конфедерации фору примерно в девяносто дней, за которые они успели перехватить все лучшее, что было в Британии и на континенте. Когда несколько образцов того, что еще осталось, наконец-то прибыло в Уиндер-билдинг, там мгновенно воцарилось уныние.

Уже почти в сумерках Джордж взял один образец и поехал в арсенал. Он выбрал капсюльную дульнозарядную винтовку калибра 0,54, принятую на вооружение австрийскими стрелковыми батальонами. Сделанная как копия винтовки Лоренца 1854 года, она была уродливой, очень громоздкой и стреляла с чудовищной отдачей. После того как Джордж выпустил из нее три пули по мишени, обычно используемой для артиллерии, – пять толстых свай, торчащих из Потомака на расстоянии десяти футов друг от друга, – плечо у него болело так, словно его лягнул мул.

Вскоре он услышал звук подъезжающего экипажа. Ему пришлось возвращаться с дальнего пирса, чтобы посмотреть, кто приехал. Какое-то время он не мог рассмотреть карету, потому что она ехала между деревьями рядом с федеральной каторжной тюрьмой, делившей территорию с арсеналом.

Наконец экипаж выехал на бледный свет розового неба и подкатил к началу пирса. Джордж узнал человека, который сидел на козлах, это был Уильям Стоддард, один из ближайших помощников Линкольна. Его кабинет был буквально завален образцами оружия, которые изобретатели присылали прямо президенту в надежде обойти Рипли.

Пока Стоддард привязывал лошадей, президент вышел из кареты с винтовкой в руках. В сумеречном свете он казался бледнее обычного, но, похоже, был в прекрасном настроении. Небрежно бросив на землю высокий черный цилиндр, он кивнул Джорджу, отдавшему ему честь.

– Добрый вечер, мистер президент.

– Добрый вечер, майор… прошу прощения, не знаю вашего имени.

– Я знаю, – сказал Стоддард. – Майор Джордж Хазард. Его брат Стэнли работает на мистера Кэмерона.

Линкольн моргнул и как будто слегка напрягся; это, по-видимому, должно было означать, что отношения Джорджа с одним из названных людей, а возможно, и с обоими, отнюдь не являются лучшей рекомендацией. Впрочем, тон у президента, когда он снова заговорил, был вполне дружелюбным.