7

Я приподнялась и села. Сидеть мне не запрещали. Мартайн фамильярно устроился на краю постели. Даже Ворнан себе этого не позволил, а наглая надменная морда — вполне, да еще с таким видом, будто он сейчас на приеме в свою честь. Это меня в “семью” приняли, раз вампир так себя ведет? Или пакость готовит? Рука должным образом обнюхана, значит, церемонии соблюдены, ощущение похрустывающего над макушкой ледника наличествует. Вот он какой, Асгер. Кажется, на сей раз меня заденет.

Пристальный взгляд темных, похожих на переспевшие вишни глаз напомнил дудочника, и я покрылась мурашками, а вампир улыбнулся, опасно, будто гончая, вставшая на след. Он определенно знал и понимал много больше моего. А Ворнан? Что он успел узнать и понять. Или тоже знал и понимал, просто взялся оберегать меня в силу своего разумения и собственнического максимализма? Не обманывая, просто умалчивая о неприятном, тревожном и страшном.

— Вы знаете, что вы счастливица, Малена? Вас как будто сама Тьма бережет, сказал Мартайн и подмигнул. Медленно и со значением прикрыл один глаз.

Все указания в топку, я снова в потрясении.

— От Вечного Музыканта еще никто не уходил, ничего не отдав, — продолжил вампир.

— Откуда вы знаете? — по привычке начала я, но только похлопала губами и нервно потянулась к блокноту. Белые прохладные пальцы Мартайна легли поверх моих, судорожно сжавших карандаш. Дал понять, что не нуждается в пояснениях. По губам прочел?

— Есть вещи, которые увидит только вампир с определенным даром. Как ОН вам показался?

— Ужасающе прекрасен, — эту фразу пришлось писать.

— Невероятно точное определение, — растянул губы в улыбке Асгер. — То, что вы испытали на себе — исключительно сильный вампирский зов, умноженный на такой же исключительный дар голоса дивных.

— А его свирель? — шуршала я по бумаге. Удивляюсь, как он разбирал скачущие вверх-вниз руны…

— Склонен к самолюбованию и обожает музыку. Водились когда-то в землях Ирия сказочные крылатые лошади с витым рогом во лбу, живая магия. Сами понимаете, что с ними стало. Флейта Вечного музыканта как раз из такого рога. И да, он почти что ровесник сказок об однорогах.

— Вечный, илфирин, так он себя назвал, а еще…

— Эльфир, — продолжил Асгер, не дав мне дописать. — Только женщина моей расы при стечении многих обстоятельств может родить дитя от эльфа, и никак наоборот. К счастью, это случается очень редко, даже по меркам долгоживущих. И что бы вы сейчас не подумали о нас, обо мне, — таких детей не оставляют в живых. В большинстве подобных исключительных случаев им просто не дают родится. Этот НАШ закон не нарушался никогда. Вы столкнулись с причиной, по которой он был создан. Убить это существо невозможно. Он просто растворится туманом и снова спрячется. Надолго.

— Как надолго?

— Насколько ему хватит запасенного света.

— Откуда вы можете быть уверены, что другие эльфиры станут такими же как он? — застрочила я и с возмущением сунула блокнот Асгеру.

— Вы правда хотите это проверить? После случившегося?

Я малодушно промолчала и убрала блокнот. Даже я, для которой ребенок — самое невероятное чудо. Асгер понимающе коснулся руки.

— Не корите себя. Это нормально.

А мне почему-то стало гадко. Он был прав тысячу раз, и я права, но ощущение… Кто в праве решать, которое из зол меньше?

— Малена, вы ведь понимаете, что он этого так не оставит? Получить подобный щелчок по носу от сметных, пусть не совсем обычных, но все же… Тут у любого темного натура взбрыкнет, а он… он не тьма — бездна.

— Что мне делать? — снова забыв про блокнот, беззвучно выдавила я, подтягивая колени к животу и обнимая себя. И меня снова поняли.

— Я бы… мог кое-что предпринять. Но это вопрос доверия. Насколько вы мне доверяете, Малена?

Насколько доверяю? Странно звучит. Кому-то либо доверяешь, либо нет. Это все равно, что любить в полсилы или частично уважать.

“Ворнан?” — написала я, потом зачёркала знак вопроса и добавила: “Вам доверяет”. Без всяких знаков. Доверил же он Мартайну тайну своей и моей крови? А это о многом говорит, пусть даже все выглядело как услуга за услугу. Ведьмак из тех, кто даже ответную услугу не стребует у того, в ком не уверен.

— Я согласна, — сказала я одними губами, и вампир кивнул.

— Это запретная магия на крови, темна. Поэтому пусть Проявленное пламя, перед тем как осудить меня, решит: он отец или судебный дознаватель.

Я промолчала. Мне еще несколько дней молчать. А Мартайн только что полностью подтвердил мои размышления о нем, Ворнане и доверии.

— Вы мысли читаете? — написала я.

— Просто долго живу, — зубасто улыбнулся вампир. — Мне понадобится контакт с вашей кожей, Малена.

Я подняла рубашку и приспустила одеяло, оголяя живот. В моей прошлой жизни в этом не было ничего предосудительного, в этой — неприлично. Но Асгер Мартайн, некоторым образом, мой целитель, в его центре мне коленку лечили, и он даже пару раз лично руку приложил.

— Кровь? — безмолвно поинтересовалась я, уже готовая подать запястье.

— Только моя собственная, — качнул головой вампир, подернул манжет, вытянувшимся когтем рассек кожу, сложил ладонь лодочкой, позволяя густой темно-красной крови, стекать туда, как в жертвенную чашу.

Порез затянулся почти тут же. Глаза Мартайна посветлели, становясь ярко алыми, вокруг его фигуры проявилась колеблющаяся красная дымка, от которой болели глаза. Асгер макнул палец в набежавшую кровь и вывел у меня на животе завивающуюся спиралью цепочку знаков. Аккуратно, едва дотрагиваясь подушечкой, чтобы случайно не задеть когтями вздрагивающую от прикосновений кожу. Затем он сомкнул ладони, размазывая по ним остатки крови. Красное тут же налилась тьмой. Я знала ее, такая пряталась на изнанке крыльев моего Нарэ.

— Отдаю тьму для жизни, — проговорил Асгер, и опустил ладони поверх знаков. Они вспыхнули черным пламенем.

Дверь в комнату открылась как раз в тот самый момент, когда знаки с моего живота исчезли, а ладони Асгера еще были там.

— Это не то, что ты думаешь, Ворнан, — хором сказали мы, только у Мартайна получилось, а у меня — нет. Я — промолчала. Мне еще несколько дней молчать.

Интересно, а такого же зелья, но для ушей, у целителей нет? Мне бы очень пригодилось.