— На пляже?

В Майами Трэвис просто «бог загара». А здесь он напоминает бледное тепличное растение.

— Конечно, на пляже. Ты только представь, Трэвис: французские цыпочки, загорающие топ-лесс.

— Мы не во Франции.

— Ну хорошо, немецкие цыпочки. Какая тебе разница?

— А еда будет?

— Спрашиваешь! На другой стороне улицы есть кафе. Мы там позавтракаем и запасемся сэндвичами. Но вначале нужно выбраться из этой чертовой гостиницы.

Наконец мне все-таки удалось выманить его из кровати. По правде говоря, мне хотелось взглянуть на Бельгийский национальный ботанический сад. (Бельгия! Вот мы где сейчас!) Вчера мы проезжали мимо него, направляясь в «музей номер три». С дороги я заметил большущую секвойю. Только вряд ли я уговорю Трэвиса поехать в ботанический сад. Пляж — другое дело. Все лучше, чем еще один пыльный музей. Если получится, в ботанический сад заглянем на обратном пути.

Я потащил Трэвиса к стойке администратора, у которого намеревался узнать путь до пляжа.

— А ты не мог это сделать, пока я вставал и одевался? — забубнил Трэвис.

— Знаю я твои уловки. Ты бы тут же захрапел.

— Мне иногда кажется, что ты работаешь вышибалой, — огрызнулся Трэвис.

— Летом я предпочитаю отдыхать и не работать никем.

Как назло, администратор куда-то отлучился. За столом сидел другой парень, кто-то из персонала гостиницы. Я посмотрел имя на его бей-дже.

— Джекс, помогите нам немного.

Парень даже не взглянул на меня. Он листал какой-то бульварный журнальчик.

— Эй! Можно вас отвлечь от вашего важного дела?

Парень нехотя оторвался от журнальчика и поднял голову.

— Джеке, как нам добраться до пляжа?

— Меня зовут Жак.

Он посмотрел на меня так... словом, в европейских гостиницах я уже встречал этот взгляд администраторов. Чувствуется, они терпеть не могут американцев, да еще не знающих ни слова на их языке. Физиономия парня сморщилась, будто ему подсунули салат с протухшими анчоусами. Можно подумать, что американские туристы обязаны говорить на всех европейских языках. В школе я учил испанский. Правда, до Испании мы еще не добрались. Или уже проскочили? Честное слово, не помню.

— Пляж, — повторил я и добавил по-испански: — La playa.

— Le plage, — внес свою лепту Трэвис.

— A, oui. La plage.

Мы нажали волшебную кнопочку, и хмурый парень вдруг превратился в нашего лучшего друга и заговорил на сносном английском:

— Автобус туда отходит в половине десятого.

— Джекс, мы не можем ждать до половины десятого.

— Такое у него расписание, — пожал плечами Жак.

Задержись мы здесь до половины десятого, нас выловят и затолкают в очередной музей. С меня довольно. Я не желаю видеть шедевры местной живописи. Подружка меня кинула, поездка немногим лучше прогулки заключенного, а этот парень даже не хочет помочь мне провести один нормальный день в его стране. Разве помогать туристам — не его работа?

— Послушайте, а нет ли какого-нибудь другого автобуса? Или мы находимся в самой отсталой стране Европы?

— Джек, ты его вконец разозлил, — шепнул Трэвис, толкнув меня в бок.

— Плевать. Он все равно не понимает. В этой стране все они...

— Вы правы, monsieur, — вдруг перебил меня Жак. — Извините, я забыл. Есть другой автобус. Он идет по другому маршруту на другой пляж.

Я выразительно поглядел на Трэвиса.

— А вы не будете столь любезны написать нам номер автобуса? — попросил Трэвис.

Жак вытащил листок с расписанием автобусов и обвел кружками номер маршрута и время отправления.

— Выйдете отсюда и пойдете на восток.

На обороте расписания он набросал, как нам добраться до пляжа. Схема вышла довольно заковыристая, зато автобус отходил через двадцать минут.

— Спасибо, — поблагодарил его Трэвис. — Да, не подскажете, где тут можно раздобыть сэндвичей?

У меня зазвенел мобильник. Высветился номер Минди. «Наседка» уже разыскивала двух своих «цыплят».

Я схватил Трэвиса за руку и потащил к выходу.

— Пора сматываться.

— Но я хочу есть.

— Успеешь, — буркнул я, не отпуская его руки.

— Еще раз спасибо! — крикнул Жаку вежливый Трэвис. — До встречи!

Жак помахал ему в ответ и улыбнулся. Мне послышалось, что он сказал: «Очень сомневаюсь», но, наверное, я ошибся. Скорее всего, это была какая-нибудь французская банальщина.

Я успел вытащить Трэвиса на улицу и краешком глаза заметить выходящую из лифта Минди.

К счастью, по своей привычке гида она пятилась задом и нас не увидела.

— Хорошо, что мы сначала поели, — сказал Трэвис, когда мы ехали в автобусе.

— Да. Ты уже об этом говорил.

Трэвис упомянул о пользе кормежки не один, а целых семь раз — примерно через каждые десять минут нашей поездки.

— Нет, я серьезно. А то у нас бы сейчас животы сводило от голода. Вообще-то я не прочь съесть еще сэндвич.

Трэвис запасся таким количеством сэндвичей и пива (в этой стране законом разрешено пить пиво с шестнадцати лет!), что семье из четырех человек хватило бы на целую неделю. В кафе он успел проглотить омлет из четырех яиц, стопку блинов и десять ломтиков бекона (официантка назвала это «американским завтраком»). Добавлю, что последний раз он жевал двадцать минут назад.

— Отвлекись от еды. Тебе не кажется, что мы едем чересчур долго? Страна-то невелика. Я на всякий случай захватил паспорт, но не думаю, что он может понадобиться.

— Похоже, ты прав, — согласился Трэвис, продолжая бросать нежные взгляды на мешок с сэндвичами.

Пришлось отобрать эту приманку и не выпускать из рук.

— И еще. Не знаю почему, но мне кажется, мы едем не к пляжу, а совсем в противоположную сторону.

— Этот Жак говорил что-то про другой пляж. Может, соврал?

— Думаю, он нарочно отправил нас не по тому пути.

— Это ведь ты охаял его страну.

— Я и сейчас от нее не в восторге. Значит, тебе тоже кажется, что мы едем не в ту сторону.

— Вроде так.

Трэвис снова прилип глазами к сэндвичам.

— На голодный желудок тяжело думается.

Я уже собирался выдать ему очередной сэндвич и активизировать мыслительный процесс, когда водитель назвал нужную нам остановку. Точнее, указанную Жаком.

— Приехали. Вылезаем.