это означает, что такое «место» готово воплощать смешанные, и, что самое главное, качественные, бытийные сущности. Реальные, физические «атомы», чтобы они из себя не представляли в научном смысле (частицы, фотоны, кварки, струны), появляются в нашем «несколько идеальном» пространстве. Такой вот «казус»! Принцип сочетания сводит вместе и бытийные сущности и небытийные квазисущности. И процесс воплощения бытийных форм, процесс развития идеально-материального, иллюзорного мира реальности запущен. Понятно, что материализация не воплощает все формы сразу. Это бы противоречило принципу материального мира, где постоянно что-то возникает и что-то исчезает, и «процесс» идёт трудно. Потенциал идеального мира реализуется по мере возможности, постепенно, что мы и наблюдаем вокруг себя. Кроме того, остается вопрос, который мы рассмотрим в дальнейшем. Вопрос о том, чем именно является наша жизнь, развитием или всё-таки чуть-чуть творением?

Реальность

«… время есть: отношение бытия к небытию». Достоевский

А что же такое реальность? Реальность — это то, что уже свершилось и что уже никаким образом нельзя изменить. Такой подход сильно напоминает понятие «бытие» у Парменида. Оно у него тоже никогда не меняется. Онтология определённости отрицает становление как философское понятие. Момент перехода одного в другое, как и сам переход ложен по сути. Миг между прошлым и будущим не существует, потому что он не находится в «безвоздушном пространстве» между чем-то и чем-то. Момент «сейчас» повторяет природу прошедшего — он уже свершился, он уже здесь, он уже с нами. Так называемый настоящий момент, «сейчас» есть лишь «острие» всеобщего развития (или движения), его актуальное текущее состояние. Движение происходит в пространстве. Но учитывая первооснову нашего мироздания, целое, мы должны понимать, что целое не есть просто целое в пространстве, но и целое во времени. Так как «Определённость» — это именно идеально-материальная комбинация и никак иначе, то такое целое не может быть целым без своей истории, без своей траектории движения. А это означает, что прошлое есть неотъемлемая часть любого целого. И такое прошлое не уже «было», а «есть» прямо сейчас. Именно сочетание состояний прошлого и состояния настоящего всего пространства в целом и является подлинной реальностью.

В этом онтология определённости существенно отличается от учения Парменида, который представлял себе все три времени: прошлое, настоящее и будущее как одно целое, вечное, уже свершившееся, настоящее. Онтология определённости не рассматривает будущее как уже свершившееся. Будущее вариационно. Как минимум предполагается некоторая свобода воли, присущая человеку, о чём мы ещё поговорим далее. Кроме того, совершенно понятно, что множество объектов, находящихся в пространстве сразу же формируют поле вероятностей для всевозможных состояний всей совокупности объектов в этом пространстве. Да и современная физика микромира строится на вероятностной модели. Василий Налимов говорил о вероятностном семантическом пространстве смыслов. Вероятность есть небытие. Реальность и будущее — это отношение бытия к небытию. Но Парменид отрицал небытие и «сомневался» в движении. Онтология определённости строится на запросе Вселенной на развитие, заключённом в понятии целого. А раз есть движение, то мы не можем утверждать, что оно уже закончено. Нет, движение продолжается, и именно оно предоставляет нам актуальный момент, который, тем не менее его же (движение) и «заканчивает». Движение определено вплоть до настоящего момента, а дальше — туман будущего, туман небытия, туман вероятностного пространства. Только тогда, когда ближайшее будущее наступит, его можно будет причислить к реальности, то есть к тому, что уже никогда не изменится.

Что касается мифического, неуловимого перехода одного в другое, столь любимого Гегелем, то онтология определённости предлагает более простой, понятный и явный вариант. Одно не переходит в другое, уже имея в себе это другое, как в становлении. Оно остаётся тем же самым, той же самой сущностью, но лишь прибавляет кое-что к себе, или к чему-то другому. Ведь читатель, прочитавший предыдущую фразу не перестал быть самим собой, читая непосредственно это предложение. Движение (изменение) получается не потому, что что-то одно становится другим самым противоречивым образом в самый непонятный момент. Изменение получается смешением сущностей. Когда к одному прибавляется что-то ещё, и тогда оба становятся третьим, не по-гегелевски другим, другим в аддитивном смысле. Вы съели яблоко и стали другим — в вас заменятся молекулы и атомы. Вы прочитали эту книгу и стали другим, «собою-плюс». «Собою-плюс», но «собою», то есть никак существенно не изменились. Возможно, узнали что-то новое. На вас упал солнечный свет — и вы стали другим, получив порцию фотонов, порцию энергии. Здесь нет ничего сверхъестественного, загадочного и противоречивого. Да, допустимо появление и исчезновение, но не допустим «переход одного в другое», то есть «становление».

Движение и конечное время

«Движение может прекратиться, может стать прерывистым; Время же — непрерывно»… Плотин

Древнегреческий философ Зенон из Элеи сильно усложнил жизнь философам, указав на то обстоятельство, что непрерывность пространства (читаем — пустоты) непреодолима, так как предполагает бесконечное деление пути на более мелкие отрезки. И такое бесконечное деление никогда не закончится. Актуальную бесконечность преодолеть невозможно. Бесконечность есть бесконечность. Это делает непрерывное движение невозможным.

Движение реализуется как моментальный переход из одного состояния пространства в другое. А где была «частица» в промежутке между этими двумя состояниями — спросите у физиков. Уточним, что движение более протяжённое или более медленное, чем минимальное, в общем движении уже не фиксируется как моментальное, а выглядит более плавным и непрерывным. Но это детали, иллюзия восприятия. Можно назвать указанные состояния событиями. Насколько минимален в пространстве такой переход принципиального значения не имеет, главное что он не может быть нулевым — отсюда и следует сам факт произошедшего движения. И отсюда следует, что время не является непрерывной прямой, составленной из отрезков. Время это последовательность событий. То, что пресловутый миг не имеет длительности не означает, что его нельзя поймать, и время не существует. Хотя между двумя событиями ничто не мешает нам, для удобства восприятия поместить отрезок, который и начнет формировать прямую. Этот отрезок мы можем называть секундой или миллиардом лет, без разницы. Реальной временной протяжённости между двумя событиями не существует, так как время не есть непрерывное одномерное пространство. Именно отсутствие временной протяженности и означает моментальность. Всё это следует из неразрешимости апорий Зенона «Ахиллес» и «Дихотомия».

Надо сказать, что такой подход к описанию времени не нов. Скажем, ещё Джон Мак-Таггарт в своём труде «Нереальность времени» (1908) говорил именно о событиях. Правда они ему тоже «не понравились». Значит придётся опровергать Мак-Таггарта.

Те, кто представляет нереальность времени по причине отсутствия у момента протяжённости, совершают ту же ошибку, что и Зенон