Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваше Величество?.. – повторила горничная.
– Скажите ему… что я подойду.
– Хорошо. Он будет ждать вас во второй гостиной.
Робин не могла пропустить такую резкую смену состояния Александра.
– С вами все в порядке? – потянулась она к его вздрагивающей руке.
– Не тронь меня! – Он ударил ее ладонь и вскочил с кресла. – Никогда больше не смей прикасаться ко мне без моего разрешения!
Робин замерла, точно статуя. Дрожащие губы выдавали ее растерянность.
– Простите, это больше не повторится.
Где-то в душе Александра шелохнулось чувство вины перед подругой, но пока все его естество было занято бесконтрольной затаенной ненавистью, он не мог уделить этому внимания. Потом, думал он, когда успокоится и от слез все не будет расплываться перед глазами.
Что, если Дирк передумал и пришел с новым предложением? От одной только мысли об этом кровь заледенела в жилах.
Сейчас главное не расплакаться перед Марголисом. Лишить его удовольствия видеть Александра слабым и сломленным, не подать вида, что надругательство возымело такое сокрушительное влияние на его сознание и жизнь. Пусть все выглядит так, словно ничего не произошло.
Горничная провела его ко второй гостиной и распахнула перед ним дверь. Дирк уже сидел в кресле и потягивал сигару. Знакомый кислый и отвратный аромат.
– Имел честь слышать вашу маленькую истерику. Решили воздвигнуть границы личного пространства?
Александр планировал говорить расслабленно, даже дружелюбно, но в последний момент что-то в его голове щелкнуло, и он процедил сквозь зубы:
– Что вы здесь делаете?
Дирк насмешливо вскинул бровь и тростью с серебряной рукоятью указал ему на место напротив. Александр нехотя сел в кресло.
– Полагаю, вам очень скучно здесь, учитывая, что Каспар теперь временно инвалид. Судя по всему, ниже пояса у него все в порядке, несмотря на травму, но все равно какое-то время, пока он не поправится, вам придется воздержаться от простых удовольствий.
Александра глубоко возмутили его слова. Раньше он старался подбирать каждое слово, чтобы ни одно из них не вызвало в Дирке злость или неприязнь, но терпение иссякало, и король чувствовал, что наступит день, когда он без зазрения совести выскажет Марголису все, что мучило его долгое время, и будь что будет. Пока же он только начинал понемногу и осторожно демонстрировать свое негодование от присутствия и непристойного поведения гостя:
– Вас это не должно интересовать. И это далеко не самое главное.
– Да-да, конечно, все так говорят, пока не начинает ныть ниже пояса от одной только мысли…
– Мистер Марголис, вы пришли сюда, чтобы поговорить об этом?
– Нет, что вы. – Дирк стряхнул пепел на кашемировый ковер. – Это так, вступление. Я пришел обрадовать вас. Уже завтра в моем отеле состоится одно из важнейших в моей жизни мероприятий. Вас ждут приятная компания, музыка, изысканная еда и просто возможность поучаствовать в светской жизни. Так что я пришел, чтобы лично пригласить вас.
– Вы смеетесь? Быть может, вы запамятовали, кем я являюсь для людей?
– Убийцей и преступником, но таков Александр Каннингем. А если взять другое имя и прийти в каком-нибудь образе, в котором вас никто не узнает? – Он потушил сигару о подлокотник кресла. – Ну же, Александр, не отказывайтесь от удовольствия приятно провести вечер. Вы же не хотите хоронить себя в этом мрачном особняке, пока ваш возлюбленный не начнет ходить без костыля?
– Я не отважусь ходить на развлекательные мероприятия в такие времена.
– Какая жалость! – хлопнул Дирк ладонями. – Ладно, не пропустите новости! В десять часов вечера начнется шоу-программа, а там и до моего объявления недалеко.
– Объявления?
– Уверен, вам оно понравится. Или нет. Или вы и вовсе останетесь равнодушны. Вы у меня король с нестабильным настроением, так что сложно предугадать, как вы к этому отнесетесь. – Марголис отхлебнул виски и поставил стакан на стол. – А теперь к простым делам. Знаете, с вашим воздержанием я поспешил, ведь ласки иных видов, не требующих особой физической активности, никто не отменял. – Он изобразил кольцо рукой, приблизил к своему рту и с легкой усмешкой вернул ее на подлокотник. – Но что-то мне подсказывает, что вы в этом не преуспели. Тяжело вам будет.
– Пожалуйста, хватит! – Александр не мог унять дрожь в коленях. – Мне невыносимо слышать о таком. Я не желаю думать об этом. Сейчас меня волнуют другие проблемы.
– Которые вы не очень-то спешите решать. – От наигранного энтузиазма Дирка не осталось и следа. – Давайте честно, Александр. Вы продали себя, свою страну – и в придачу чужую – Делинде в обмен на свободную жизнь. Неоправданно жестоко, я считаю, и совершенно невыгодно. В чем смысл, юный король? Если вы так стремились быть любимым, получать поддержку, то необязательно было идти на такие жертвы. Вам достаточно было найти непроблемного человека, который с удовольствием удовлетворил бы все ваши запросы. Зачем так усложнять? Торчать здесь, вдали от своей страны, ввязавшейся в грязную войну против ни в чем не повинного народа, в постоянном стрессе и беспомощности, ради обещания свободы, данного совершенно бессовестным человеком, который это обещание может легко разрушить. Вы заключили крайне невыгодную сделку. Оплата не окупит ваших трудов.
– У меня не было выбора.
– Да у вас их полно. Просто вы не готовы к радикальным решениям проблемы и жертвам. Саша на вашем месте за свою страну собственноручно убил бы человека вроде Каспара. Вы же, как оказалось, тот еще эгоист… – Он наклонился вперед и сцепил руки в замке. На лице расплылась зловещая ухмылка. – И это очень любопытно. Это не может не вызвать улыбку. Я пытаюсь понять, как в вас сочетаются доброта и жестокость, непорочность и извращение, эгоизм и жертвенность, равнодушие и одержимость, смелость и трусость. В итоге вы все равно очаровательны. К вам просто невозможно не проникнуться.
– Это бесчестно.
– Мой милый король, давайте напрямую: у вас нет ни капли чести. Вы мало чем отличаетесь от своей сестры, только мотивы ваши эфемерны, что делает их глупыми, и ваши каннингемовские качества в вас пока спят… Интересно, когда же они пробудятся? Вы во многом жалки, но все же вам стоит отдать должное. Вообще-то даже мне сложно понять, кто из вас с Сашей поступил хуже: он, наплевавший на себя ради во многом неблагодарных людей, или вы, наплевавший на чужие жизни ради жизни своей и Каспара. Это действительно настоящая задачка. И я с удовольствием буду искать на нее ответ.
– А как бы вы поступили на моем месте?
– Я бы на ваше место никогда не попал. Я умею, в отличие от вас обоих, правильно расставлять приоритеты и не стал бы страдать ни ради народа, ни ради одного человека.
Казалось, еще секунда, и слезы бесконтрольно потекут по щекам. Из-за сдерживаемых эмоций Александра мучила мелкая дрожь.
– Пожалуйста, уходите.
– Вот видите! – Дирк вновь хлопнул в ладоши. – Вы боитесь даже меня, а