– Ничего. Он, знаешь ли, успел скрыться с места преступления.

– Не надо его трогать, – попросила Варя.

– А что с ним делать, хороводы водить?

Глеб взял Варю за предплечье и вытащил в коридор. Потом, подталкивая, словно отбившуюся от стада овечку, погнал к своему кабинету.

Она хотела сказать, что рыжий свинтус тут совершенно ни при чем, но тогда пришлось бы объяснять, что ее так сильно расстроило. Глеб ни за что не отстанет. Он со своей недюжинной силищей чувствует себя защитником всех обиженных и угнетенных, и поэтому будет докапываться до правды, пока не узнает ее. И Ярослав тоже будет докапываться! Вот уж кто способен вытрясти из нее правду, так это босс. Нет, только не это! Она ни за что не признается в том, что потерпела любовное фиаско. Пусть лучше все думают, что она рыдала из-за Ружейникова.

Глеб привел Варю в свой кабинет и усадил на маленький диванчик.

– Вот что мы решили, Варвара, – сказал он. – Ярослав отлично понял, что его идея не сработает, и вы с Ружейниковым не станете закадычными друзьями, прогуливаясь по палубе корабля и разглядывая тропический берег в легкой дымке тумана.

– Это была плохая идея, – подтвердила Варя, представляя, в каком виде явится за баронессой.

– Мы вынуждены были признать, что силой вас не подружить. Поэтому программа меняется. Ярослав решил устроить праздник для всех. Три дня в Мюнхене сразу после Нового года. Гостиница с завтраком и ужином, комфортные номера, распродажи в магазинах – чем не новогодние каникулы для дружной команды переводчиков? Ружейникова, конечно, придется взять с собой, ты же понимаешь. Он, черт побери, звезда. В нашем деле точно.

– Если поедут все, я его как-нибудь вытерплю, – пообещала Варя с мученической улыбкой.

Мечта о Мюнхене вспыхнула, словно огонек в ночи. Как-нибудь пережить Новый год, а потом уехать в другую страну, в незнакомый город, подальше от горьких воспоминаний… С Владиком они познакомились как раз после Нового года… Если она останется в Москве, то просто умрет от жалости к себе. А если Владик еще будет звонить и вымаливать прощение… «А ведь он будет!» – подумала она, ощущая, как бьется в ее кармане телефон. Он звонил постоянно – беззвучный, как ее боль.

Глеб между тем прошелся по кабинету упругой походкой.

– Слушай, Варвара, – сказал он, – эту ситуацию надо как-то разрулить. Пока ты рыдала в туалете, я вызвал на допрос Мусю. Кроме вас двоих сегодня в офисе никого из девушек нет. Так что пришлось Мусе одной отдуваться.

Варя, перестав комкать платок, с тревогой посмотрела на младшего босса. Он снял пиджак, оставшись в рубашке с расстегнутым воротом. Под тонкой тканью перекатывались мускулы.

– А что ты спрашивал у Муси? – взволновалась она.

– Давно ли у вас с Ружейниковым конфликт и как далеко все зашло.

– Муся, разумеется, эксперт в этом вопросе. – В голосе Вари сквозила ирония.

– Ты ее плохо знаешь: она втягивает в себя информацию, как пылесос грязь.

Варя неожиданно почувствовала интерес к разговору:

– И что же она сказала?

– Сказала, что с вашей первой встречи Ружейников тебя невзлюбил и всячески третирует. Ты отбиваешься, но вяло. Муся констатирует полное отсутствие бойцовского духа.

– Глупости!

– Глупости или нет, но налицо межличностный конфликт. Никак не могу придумать, что делать с Ружейниковым. Не бить же его, в самом-то деле!

– Бить?!

– Кроме того, даже после взбучки он не успокоится, – не слушая ее, продолжал рассуждать Глеб, разгуливая по кабинету. – Слушай, а ты в него случайно не влюблена?

Он остановился и стремительно повернулся к Варе, словно хотел подглядеть выражение ее лица. Взгляд у него был цепким и слегка насмешливым.

– Я – в Ружейникова?! – У Вари от гнева даже перехватило горло.

– Но бывает же такое, – не сдавался Глеб, пожимая плечами. – Тебе кажется, что ты человека ненавидишь, а потом вдруг обнаруживаешь, что не можешь без него жить.

– Без Ружейникова я точно выживу, – отрезала Варя, взяв себя в руки.

– Ладно-ладно, не злись. А у тебя есть какой-нибудь план? По урегулированию ваших разногласий?

– Я решила купить электрошокер и бить его током, как только увижу.

– А вот у меня появилась дельная идея, – сообщил Глеб и сел на вертящийся стул, который заменял ему начальственное кресло. Покрутился туда-сюда, побарабанил пальцами по столу и задумчиво продолжил:

– Ружейников капельку подхалим, ты заметила?

– Ха.

– Старается угодить начальству, верно? Обычная человеческая слабость, всякому простительная. Однако любую слабость можно обратить в преимущество, если потребуется.

– Ладно, обращай, – разрешила Варя, снова возвращаясь мыслями к Владику. На ее лице отразилось страдание.

– Видишь ли, без твоей помощи тут не обойтись, – деловым тоном сообщил Глеб. – Придется тебе принять участие в осуществлении этого плана.

– Да? И в чем же состоит план? – Варя в сто первый раз вытерла нос мокрым платком.

– Сделаем вид, что у нас с тобой роман. – Глеб улыбнулся крокодильей улыбкой. – Как только Ружейников это поймет, он от тебя тут же отстанет. Девушка, которая нравится начальнику, – это священная корова.

– Фу, – сказала Варя и поморщилась. Всякая мысль о любви вызывала у нее сейчас отторжение.

– Что значит – фу?! – С младшего босса немедленно слетела невозмутимость. Глаза его опасно сверкнули. Столь жестким и даже злым он обычно становился в те моменты, когда в конторе что-то шло не так.

– В том смысле, что…

– Я нахожу отличный способ бескровно нейтрализовать твоего врага, – не дал ей вставить и слова Глеб, – а ты говоришь – фу! Это красивый ход. Поверь мне, я играю в шахматы и умею все просчитывать наперед.

– Хорошо-хорошо. – Варя даже испугалась его бурной негативной реакции. – Продолжай, пожалуйста.

Глеб бросил на нее еще один сердитый взгляд и немного оттаял.

– Я сделаю вид, что ухаживаю за тобой, – объяснил он. – А ты сделаешь вид, что тебе это нравится. Ружейников мгновенно заткнется, вот увидишь. Сечешь?

– Секу, – ответила Варя, решив, что уж лучше слушаться начальников беспрекословно, иначе жизнь осложнится еще больше. А у нее и так сейчас сложности. Вот только проблем на работе и не хватало.

Ей действительно надоела эта ежедневная подковерная вражда с Ружейниковым, когда надо быть во всеоружии и всякий раз ожидать или подножки, или подлого удара из-за угла.

– Так ты согласна?

– Глеб, мне неудобно. Ты ради меня пойдешь на такое…

– А что «такого» в том, чтобы за тобой поухаживать? Кроме того, я иду на это не ради тебя, а ради фирмы. Я обещал Ярославу утрясти проблему, и я ее утрясу – чего бы мне это ни стоило. Так что можешь не чувствовать себя виноватой.