это того стоило. Вадим видел перед собой решительных людей, готовых с оружием в руках пойти против таких же, если не хуже головорезов.

В строю послышались одобрительные возгласы. Люди годами работали в черную, прячась в трущобах. Многих еще детьми отдавали на учебу в мастерские города, откуда они сбегали и в конечном итоге оказывались на обочине жизни.

— Ладно, по коням, — Вадим хлопнул в ладоши, и операция началась.

Дружинники взяли в кольцо три больших склада, где должны были прятаться собранные москвичами отряды. Михаил же вел боевое крыло прямо через главный вход. Там у дверей стояла пара человек и громко обсуждала вкусовые предпочтения женских ягодиц.

— Я люблю сочные, румяненькие, — бугай со шрамом через лоб и без указательного пальца на руке показывал друзьям как и что он делает с этими ягодицами, пока тихо вдоль стены подкрадывались люди.

— Сегодня без ужина, — огорчил его Михаил и наградил бугая ударом под коленку. Следующему Захарченко просто засунул дуло револьвера в ноздрю, — Кондрат, твоя очередь.

Конрад кивнул и с ноги вынес дверь склада.

— И так девочки, повеселимся… — он замолк, за его спиной замерло с десяток человек, которые столкнулись в дверях, а из бывшего склада на них смотрел весь контингент борделя: портовые шлюхи обхаживали московских головорезов на импровизированных лежанках. В зале стояла смесь из запаха немытых тел и благовоний.

Первой похоже спохватилась местная Мамаша, она бросилась к дверям и приветливо закричав:

— Мальчики, а может не надо⁈ Давайте все решим по любви?

— Сначала мордобой, ну а девушки потом, — Кондрат оттолкнул сутенершу и с размаху всадил тесак для мяса между глаз бедолаге, который даже портки не успел натянуть. Под женские крики и мужскую ругань в бывший склад набивался народ. За спиной Кондрата загромыхали выстрелы, и резкая боль обожгла ухо Кондрату. Пуля пролетела насквозь, вырвав кусок мяса. Кондрат согнулся от боли и так спасся от брошенного в него гарпуна. Оружие как копьё впилось в деревянную опору, только испортив пиджак.

Михаил и Вадим присоединились к вакханалье последними, благоразумно уступив бойцам все веселье. Пока Кондрат с любовью к своей старой профессии разделывал дурака, который метнул в него гарпуном, бойцы пытались разделить орущее бабье и отбившихся бандитов. Последних удалось потеснить к дальней стенке и зажать в импровизированной раздевалке для дам. Они сооружали из ширмочек подобие баррикад, пока сильный голос не пробил шум.

— А-ну-у-у стоять! У нас, ваш офицер! — из боковой двери склада вышел собранный и при оружии главарь. Под расстёгнутой рубашкой у него остались следы помады, а в волосах запуталась роза. Но весь трагичный вид ломал Алексей. Он одним из первых пошел за Вадимом и сейчас возглавлял первую в Питере каретную мастерскую. И теперь Алексей с разбитым лицом, распухшей щекой стоял на коленях и щурился целым глазом.

— Вадим, у них пуфка! — Алексей крикнул, но получилось невнятно из-за выбитых зубов.

— Заткнись, — главарь ударил Алексея кремниевым пистолетом по голове и на пол пролилась кровь, — вы, сейчас даёте нам уйти.

Главарь взвел кремниевый замок.

— Захарченко, мы дадим ему уйти? — Вадим повернулся к Михаилу, который здоровой рукой как бы потянулся поправить пиджак, но резко выдернул револьвер и выстрелил. Звук обошел замолчавших куртизанок и эхом вернулся к дымящемуся стволу. Захарченко крутанул револьвер на пальце и одним движением убрал в кобуру.

— Кто еще хочет вести переговоры? — оскалился Захарченко, пока мозги с осколками черепа головореза сползали по стене.

— Никто, — расталкивая людей вышел Седой. Одинокий подсвечник осветил мешковатый костюм, потёртые сапоги и дырявый цилиндр у бандита.

— Встретились, — Вадим скинул шубу с плеч и шагнул навстречу монстру. У них одновременно засветились глаза, как если бы сама природа существ помогала выявлять им подобных.

— Покажи, что можешь, — прошипел Седой и облизнулся.

Вадим выхватил пару револьверов, которые держал подмышками, и разрядил. После каждого выстрела Седого слегка трясло, а из дыр на груди вырывались облачка пыли. Вот пуля угодила в челюсть и застряла. Лицо Седого потекло, теряя форму, пока пуля погружалась в полупрозрачную массу.

— Слабоват, — усмехнулся Седой и выплюнул пулю. Она брякнулась об пол и покатилась по доскам.

— Пф, никогда не понимал философию — если раз не сработало, то зачем останавливаться? Можно же добавить огонька, — ответил Вадим и подал сигнал.

Пусть перед ними и стояло непонятное нечто, но бойцы вскинули револьверы и дали залп, еще, еще и еще, пока склад не наполнился едким дымом от пороха.

— Во-о-о-от черт, — Кондрат одной рукой держался за простреленное ухо, пока другой наводил револьвер на Седого. Одежда на монстре осталась висеть кусками. Он походил на огромного слизняка, в котором застряли сотни пуль, оставив после себя дорожки из пузырьков воздуха. Седой взмахнул руками-щупальцами, переворачивая мебель и круша склад.

— Все вон! — закричал Вадим и скинул пиджак. Хоть пули и застряли как в желе, но от Седого пошел пар, его одежда обуглилась. Он все меньше и меньше напоминал человека.

Под хлопки выстрелов люди побежали к выходу, толкаясь в дверях и топчась по телам убитых.

— Покажи… — заревел монстр и хлестнул щупальцем.

Вадим пригнулся, уходя в перекат. Он продолжал стрелять, пробуя отстрелить щупальца или ноги. Но с каждым выстрелом существо становилось похоже на бесформенную массу, которая норовила раздавить. Под Седым затрещали обуглившиеся доски, пол разваливался. Он потянулся и поймал Вадим за ногу. Хватка оказалась крепче стальных тесок.

— Че-е-е-рт, — Седой потащил Вадима, раскручивая его в воздухе, и с силой приложил об стену. Хрустнул кирпич, и Вадим залетел в соседнюю комнату, поднимая облако пыли. Он раздавил импровизированную кровать.

— Иди-ка сюда, — забулькал Седой и потащил Вадима к себе. Монстру хватило мгновения, чтобы затолкать в себя целого человека. Только в этот раз вышла промашка. Вадим стоял внутри бесформенной массы и крутил головой. Через полупрозрачное покрытие существа стало заметно, как потемнела кожа у Вадима, как огромное давление смяло карманные часы и потайной револьвер. Но Вадим и мускулом не дрогнул. Началась борьба выносливости. Свечи таяли рядом с Седым, он двигался все медленнее, все больше выделяя пара. Вадим же не двигался, отправляя все выделяемое тепло защитной оболочки в окружающую среду, то есть Седого.

— Эй, урод! — от дверей склада послышался крик. Михаил и Кондрат катили маленькую пушку, — А ну, отвали! А то пальнем.

— Да, да, пальнем!

Вадим понял, что они не шутят и с огромным трудом замахал руками внутри Седого. Может ядро или чем там заряжена пушка и разрушит эту желейную массу, но и Вадиму достанется.

— Хорошо… — Седой звучал как шарик, из которого выпускают воздух. Он медленно выплюнул Вадима, правда, со стороны это больше напоминало рождение ребенка. Большого такого, даже