перед его стремительным натиском, к своему огорчению поняла она, а от предвкушения. Неудивительно, что в постели Дилана Мура побывало столько женщин. У него был настоящий талант их туда заманивать.

Он наклонил голову. Грейс даже не успела подумать, как уже приоткрыла губы навстречу его губам. Поцелуй был пылким и жадным, по всему телу побежали мурашки. Удовольствие оказалось столь острым, что она вскрикнула.

Он ласкал её язык своим, постепенно углубляя поцелуй. Тело Грейс будто жило своей собственной жизнью, она вцепилась в края его плаща, приподнялась на цыпочки и, словно бесстыдная куртизанка, с готовностью ответила на поцелуй. Она так давно не испытывала ничего подобного. Не жаждала с такой силой поцелуя, прикосновения, мужского тела. В этот момент она чувствовала себя по-настоящему живой. Грейс отпустила плащ и обвила руками шею Мура, прижимаясь к нему ещё теснее.

Он издал резкий, страстный стон, не прерывая поцелуй. Мур отпустил её волосы и провёл рукой по шее Грейс, ключице, лишь на пару мгновений задержавшись на груди, чтобы почувствовать через льняную рубашку биение её сердца кончиками пальцев, затем двинулся дальше, пока не добрался до талии. Он оторвал Грейс от стены, обнял одной рукой и приподнял, прижимая её бёдра к своим.

Полное безумие.

Тяжело дыша, Грейс отвернула лицо, чтобы прервать поцелуй. Она убрала руки с его шеи, но Мур её не отпустил. Он продолжал крепко прижимать её к себе, касаясь губами волос. Ноги Грейс болтались в нескольких дюймах от земли. Сквозь одежду она почувствовала его возбуждённое естество и пришла в ужас от того, что позволила мужчине, которого едва знала, так с собой обращаться, мужчине, который, по его собственному признанию, ещё недавно её ненавидел. Грейс снова встретилась с ним взглядом, пытаясь обуздать свои бурные эмоции.

– Отпустите меня.

Он слегка разжал объятия, она медленно сползла вниз по его телу и коснулась ботинками земли.

– Я услышал музыку в голове, когда впервые вас встретил. Сегодня в бальном зале, я узнал вас по этой музыке. Несмотря на дурацкие маску и шляпу, несмотря на вальс Вебера и окружающие голоса, я узнал вас по музыке, которая заиграла у меня в голове.

– Вы же композитор, – задыхаясь проговорила она. – Осмелюсь заметить, вы всё время слышите музыку. Какое это имеет значение? – Она положила ладони на его мускулистую грудь и попыталась оттолкнуть.

С тем же успехом можно было попытаться оттолкнуть стену, он не сдвинулся ни на дюйм.

– Вы не представляете, какое огромное.

Мур начал постепенно убирать руку с её талии, как раз в тот момент, когда в разговор вмешался возмущённый мужской голос.

– А ну отойди от неё!

Выглянув из-за спины Мура, Грейс увидела Тедди, который появился из-за угла конюшни и шёл к ним. На нём всё ещё был маскарадный костюм, под мышкой он держал свёрток с едой, в руках нёс виолончель в футляре и пюпитр. Он бросил их на землю и ускорил шаг.

Мур кинул через плечо взгляд на Тедди, но его нисколько не смутил разгневанный молодой человек.

– С вашим кавалером я сражаться не намерен, – сказал он, в его голосе вновь послышался сарказм. Мур снова посмотрел на Грейс. – Особенно, когда он одет в тогу.

Он ещё раз быстро её поцеловал и отошёл на приличное расстояние, тем самым дав Тедди возможность встать между ними.

Тедди заслонил её от Мура и сжал кулаки, посмотрев на композитора.

– Грейс, с тобой всё в порядке? – не поворачиваясь к ней, спросил он.

Тедди едва исполнилось восемнадцать, но он был готов защищать её от мужчины, который превосходил его ростом на добрых шесть дюймов и весил, по меньшей мере, на четыре стоуна больше. Грейс положила руку ему на плечо.

– Я в полном порядке, Тедди, – ответила она и посмотрела на Мура поверх плеча друга. – Он как раз собирался уходить.

Мур поклонился Грейс.

– Желаю вам спокойной ночи, – сказал он, игнорируя её спасителя. Мур развернулся и направился обратно к бальному залу, но вдруг остановился и оглянулся через плечо. – Мы с вами говорили об ответственности, – сказал он. – Китайцы считают, что если вы спасли человека от смерти, вы несёте ответственность за его жизнь. Мы ещё увидимся, Грейс. Клянусь.

Он отвернулся и зашагал прочь, ветер задрал край его плаща, и в свете фонарей блеснула золотая атласная подкладка.

"Не зря он выбрал образ Мефистофеля", – подумала Грейс. Она спасла ему жизнь из лучших побуждений, но когда фигура Дилана Мура растворилась в ночи, её посетило дурное предчувствие, и она задалась вопросом, правду ли говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

Глава 2

Она существует. Дилан откинулся на спинку сиденья кареты и закрыл глаза. За прошедшие пять лет он практически убедил себя в том, что тогда в "Палладиуме" она ему привиделась. Что каким-то образом из отчаяния в душе родилась муза, которая уселась к нему на плечо, как пленительная фея, и дразнила обрывками нот, обещая полноценную симфонию. Но она оказалась настоящей.

В тот момент, когда Дилан увидел её вновь, он услышал ту самую музыку. Жаль, он не смог запомнить ноты, не смог ясно их расслышать, чтобы записать. Как бы Дилан ни старался, у него не получалось вызвать в памяти мелодию. Её заглушал звон в ушах, от которого у него разболелась голова, и шумное уличное движение на площади Пикадилли, по которой полз его экипаж.

Однако на этот раз музыка не исчезнет. Он отыскал свою музу, а вместе с ней и музыку. Теперь Дилан узнал о ней достаточно, чтобы установить её местонахождение. И лишь по этой причине он отпустил свою музу. Дилан знал, как найти её снова.

Зеленоглазая светловолосая Грейс. Необыкновенно красивая и удивительно страстная женщина. Когда он прижал её к стене и поцеловал, она почувствовала его возбуждение, поняла, к чему это ведёт и полностью отдалась ласкам. Как и Дилан. Его муза оказалась не робкой девственницей. Нет, она была женщиной, которая познала прикосновения любовника и наслаждалась ими. Оставалось только гадать, какую музыку она бы в нём пробудила, если бы они занялись любовью. Дилан намеревался найти способ это выяснить.

Карета остановилась перед игорным клубом в Сохо. Это заведение особенно нравилось Дилану, потому что дребезжащее пианино, симпатичные сводницы и шумные толпы мужчин заглушали все остальные звуки в голове. Здесь не утяжеляли кости, не кропили карты и не разбавляли спиртное. Самое