— Слушай, засунь микрофон прямо под язычок.

Я исполняю его просьбу, и тут же из динамика слышится возбужденный голос моего бывшего. Похоже, он все-таки нашел свою мелодию. Потом мы с фетишистом прослушали запись, но нам показалось, что ничего, кроме хрипа, на пленке нет.

У него никак не встает во второй раз, и он просит меня простимулировать его анус пальцем ноги. Я сначала отказываюсь, потому что боюсь, что под ногти мне забьются бактерии и кое-что другое, но он умоляет, чуть не плача, ссылаясь на то, что пошел навстречу просьбам моего бывшего. Когда он предлагает еще десять тысяч сверх обычного, я соглашаюсь и засовываю большой палец ноги в его задницу. У него наконец встает, и он кончает во второй раз.

Одевшись, он пригласил меня в бар на подземном этаже отеля.

В баре было полно людей. Он заказал себе виски со льдом, я — коктейль «Ширли Темпл». Потом он предложил рассказать о самом страшном событии в жизни, и я поделилась тем, как меня один раз преследовал какой-то мужик на велосипеде, когда я на Акихабара покупала магнитофон.

— Он был якудза?

— Нет, он за мной очень быстро ехал, а когда я оглянулась и спросила его, зачем он меня преследует, он вытаращил глаза и заорал на меня: «Не ходи по середине дороги!»

Фетишист рассмеялся так громко, что посетители бара за стойкой обернулись.

Затем он поведал свою историю: — Ну, ты знаешь, что вяленое мясо изготавливают из говядины. У меня контракт с одним из поставщиков говядины, он держит хозяйство на окраине Нягои. Я больше всего забочусь о качестве своей продукции, поэтому предпочитаю очень тщательный отбор. Мы едем на ферму, когда телята еще маленькие, и высматриваем самых лучших. Был у меня один друг, Каварадзаки, в банке работал. Мы с ним на гольфе познакомились, часто друг у друга обедали, а он очень уж капусту кимчи любил. Так любил, что ел ее даже с тонко нарезанной говядиной сукияки, и в холодный тофу добавлял, словом, не было ни дня, чтобы он не ел кимчи. А несло от него ею так, что невозможно было рядом стоять. Может, из-за этого у него и с женой не ладилось, а надо сказать, жена у него была хорошая женщина, немного похожа на Вакико Кано. Я много раз становился свидетелем довольно откровенных сцен, когда приходил к ним домой. Сам-то я, конечно, не принимал участия, я вообще к обычному сексу интереса не имею. Так вот, когда же это случилось, да, два года назад, Каварадзаки покинул сей мир. Что-то у него там с печенью было, он даже в больницу лег на два месяца, но так и не смог восстановиться. Его вдова вернулась к себе на родину, в город Гифу, И несколько раз писала мне, чтобы я приезжал к ней на праздники или просто так, но я был занят и так никуда и не поехал. И вдруг полгода назад на одном отборе я вижу, что один теленок похож на Каварадзаки! Ну, сложно сказать, что корова похожа на человека, но я тысячи коров уже перевидал и могу различать их, могу сказать, что у них у всех морды разные. Когда я того теленка увидел, тут же остановился как вкопанный, потому что мне сразу показалось, что он на кого-то похож. А он на меня жалобно посмотрел, глаза опустил, промычал «му-у-у» и снова посмотрел на меня. Вот тогда я понял, что он похож на Каварадзаки, и мне стало страшно. Но я не мог упустить такой шанс и тут же послал за кимчи. Обычная корова вряд ли будет кимчи есть. Я намешал ее в сено и поднес к теленку, он радостно замычал «му-у-у» и все съел. Я тогда дал ему только кимчи, а он снова «му-у-у» и опять съел! Тут у меня коленки от страха задрожали, и я позвал его по имени. А потом купил его и поехал к его вдове с фотографией. Но она коров до этого никогда не видела толком, поэтому так и не смогла понять, похож он на ее мужа или нет.

— И что с ним потом случилось?

— Я его на мясо пустил. Череп хотел жене отдать, но ей не понравилось, да и мне было противно, вот я и отдал его в школу, он теперь у них там живой уголок украшает.

Фетишист постоянно щупал нижнюю челюсть и беспокойно повторял: «Хорошо, что не выскочила».

Когда я вернулась в клуб, менеджер с женой приготовили мне рисовую кашу по-европейски, с сыром, от которой мне стало тепло. В двенадцатом часу мне позвонили, и я снова пошла в отель. Клиентом оказался окулист. Он попросил связать его так сильно, насколько это было возможно. У меня это никогда не получалось, поэтому я вся взмокла, пока старалась. Я возбуждаюсь, когда связываю клиентов, но только если они молодые и нравятся мне, а этот был лысым не по годам и с запахом изо рта. Сорок веревок мне пришлось завязывать в течение сорока минут. Затем я засунула ему шарик в рот и оставила валяться на постели, словно предмет интерьера. Через десять минут я ослабила веревки, чтобы восстановить кровообращение, но это время показалось мне скучнейшим за всю мою жизнь. Сначала я пыталась представить, что пенис врача — это сигара, и курила его. А потом это мне надоело, и я включила телевизор. Было уже слишком поздно, ничего не показывали, и я снова позвонила своему бывшему любовнику.

Он дал мне послушать музыку, которую написал, взяв за основу хрипы фетишиста. Она не была похожа ни на одну мелодию, которую я когда-либо слышала. В ней был и рык огромного зверя, и шум волны. Я, закрыв глаза, отдалась этим звукам. Среди них оказался звук, напоминающий высокие ноты фортепиано, рассыпающиеся мириадами, словно звезды на ясном ночном небе. Он грел мне душу и уносил далеко-далеко, но когда я вновь открыла глаза, передо мной корчился от удовольствия перебинтованный, словно мумия, веревками мазохист, которому я тыкала в задницу ногой.

Не хочу быть неправильно понятой, поэтому вначале всегда говорю клиентам, что раньше была красивой. Они по-разному реагируют, кто-то морщит физиономию, кто-то смеется или улыбается. Я предпочитаю, конечно, чтобы улыбались.

Естественно, я вру, что раньше была симпатичной. Но кругом полным-полно девушек куда более уродливых, грязных и бедных, нежели я. Один раз я была во французском ресторане с богатым клиентом и ела там холодный трехслойный суп — вишисуаза, парисуаза и еще чего-то, и все слои с разной консистенцией. Подозрительным был этот ресторан. И вульгарным. За стойкой что-то жарил молодой повар, надувая пузыри из жевательной резинки. Я не знаю, как именно выглядят рестораны высшего класса, но этот определенно не был таковым.

В детстве мы точно так же разделялись на три группы подобно этому трехслойному супу: богатые и красивые девочки, обычные и грязные и бедные. Могу поклясться перед Богом, я была самой обычной. Ну, точно не была ненормальной. В моем офисе полно девчонок с просто ужасным прошлым. Есть такие, которые ходили по рукам, есть те, кого заражали венерическими заболеваниями, а есть и такие, кого насиловали отцы. Они так непринужденно рассказывают об этом только для того, чтобы на этом не зацикливаться, на самом же деле все не так просто.

Мой отец работал офисным служащим, играл в гольф, имел машину и пуделя, и в нашем холодном городишке, на севере Тохоку, считался жителем мегаполиса. В нашем доме была веранда, что, в общем, удивительно для этого города. Летом мы часто устраивали здесь фейерверки. Пол на веранде был бетонным, поэтому тут можно было без проблем их запускать. На полу оставались следы, и, когда заканчивалось короткое лето, они служили мне в качестве символа счастья.