Ганнибал был назначен командующим войсками, как и Гасдрубал, с одобрения «армии и карфагенян»; спустя несколько месяцев назначение было утверждено карфагенским сенатом. Ему было двадцать шесть лет; он был старше и имел намного больше боевого опыта, чем некоторые великие полководцы древности. Александру было всего двадцать лет, когда он принял командование армиями Филиппа. Филиппу Македонскому было двадцать три года, когда он выступил в поход и победил Бардилла, а Октавиану было двадцать один год, когда он принял командование своей первой армией во время римских гражданских войн. Ни у одного из этих полководцев не было боевого опыта, каким обладал Ганнибал. Филипп II до того, как стал царем, командовал дружиной и не имел боевого опыта.[38] Незначительный опыт имелся только у Александра. Когда Александру было шестнадцать лет, ушедший в поход отец оставил его править страной, и он провел карательную операцию против поднявшего восстание племени. Однако его сопровождали Антипатр и Парменион, два самых опытных полководца Филиппа II; они, несомненно, должны были приглядывать за юношей. Спустя два года Александр командовал македонской конницей в битве при Херонее; и опять его сопровождали Антипатр и Парменион. Александр никогда не был с Филиппом ни в одной из его кампаний. Ганнибал, в отличие от него, был профессиональным солдатом во всех смыслах этого слова, хорошо подготовленным к войне с юных лет и имеющим богатый боевой опыт. Только у Сципиона Африканского, когда в двадцати шестилетнем возрасте он принял командование войсками в Испании, был боевой опыт, сравнимый с опытом Ганнибала.[39]

Ганнибал даже после того, как стал главнокомандующим карфагенскими армиями в Испании, сохранил некоторые из своих опасных привычек, которые он демонстрировал, когда служил под началом Гасдрубала, привычек, которые могли привести к смертельным последствиям. Силий Италик рассказывает, что при осаде Сагунта Ганнибал был ранен копьем в пах. «Медленно, шаг за шагом, осторожно, Ганнибал, наконец, подошел к защитной насыпи», — рассказывает Силий.[40] Судя по рассказу, Ганнибал, вероятно, возглавлял атаку, то ли штурмуя стену, то ли ворвавшись в пролом в стене. Но Ганнибал не мог быть ранен копьем в пах, поскольку копье наверняка пробило бы мочевой пузырь, а такая рана была смертельной.

Ливий подтверждает, что Ганнибал был ранен в Сагунте, но предлагает более вероятную версию событий. По его словам, «в этих беспорядочных стычках падало обыкновенно отнюдь не меньше карфагенян, чем сагунтийцев. Когда же сам Ганнибал, неосторожно приблизившийся к стене, был тяжело ранен дротиком в бедро и упал, кругом распространилось такое смятение и такая тревога, что навесы и осадные работы едва не были брошены. Отказавшись пока от приступа, карфагеняне несколько дней довольствовались одной осадой города, чтобы дать ране полководца зажить. В это время сражений не происходило, но с той и с другой стороны безостановочно работали над окопами и укреплениями».[41] Версия Ливия более правдоподобная: в древности у всадников самыми распространенными были ранения от копья, причем чаще всего в бедро.

В 218 году до н. э. при захвате укрепленной пристани неподалеку от Плацентии Ганнибал был опять ранен, но «не успела рана зажить, как он двинулся к другой крепости, где у римлян были хлебные склады. В этой крепости с началом войны нашли убежище соседние крестьяне. Их было очень много, и они решили встретить Ганнибала с оружием в руках. Вооружившись чем ни попадя, они нестройной толпой высыпали навстречу пунийцам и, конечно, после первой же стычки позорно бежали».[42] И опять Ганнибал оказывается в гуще событий, что едва ли можно ожидать от главнокомандующего. Ганнибал, не дожидаясь, пока заживет рана, идет в атаку, и это явно свидетельствует о трудностях с поставками продовольствия для армии.

Позже Ганнибал подхватил какую-то глазную инфекцию, переправляясь через болота у реки Арно. По словам Корнелия Непота, Ганнибал «перенес такую тяжелую глазную болезнь, что впоследствии всегда плохо видел правым глазом».[43] Ливий сообщает нам, что «из-за сырости, ядовитых болотных испарений, бессонницы у него воспалились глаза, и, так как Ганнибал не имел ни времени, ни возможности лечиться, он потерял один глаз».[44] Кстати, Непот добавляет любопытный, но весьма сомнительный факт: «Еще страдая этим недугом и передвигаясь на носилках, он истребил при Тразименском озере окруженного и пойманного в засаду консула Г. Фламиния, а немного времени спустя — претора Г. Центения, стоявшего в горах с отборным войском».[45]

Поразительно, насколько предвзято в римских описаниях жизни Ганнибала сообщается о его характере. Даже признавая военный талант Ганнибала, авторы спешат подчеркнуть его недостатки, которые, предположительно, являлись отличительной особенностью его характера. Для народов античного мира история не являлась рассказом с изложением фактов, не была средством для преподавания моральных уроков, в которых делался упор на характер личности и его достоинства.[46] Очернение характера Ганнибала вполне может быть следствием традиционного римского консерватизма — глубокая убежденность в своем моральном превосходстве.[47] Таким образом, римские авторы в своих сочинениях о войне с Ганнибалом подчеркивали достоинства римлян и отсутствие должных качеств, в том числе моральных, у противника.[48]