— Я приношу извинения за своих коллег, сэр, однако на этот раз действительно будет как можно быстрее.

С полученной новостью девушка ворвалась в кабинет легендарного Ника Мемфиса. Тот махнул рукой, приглашая ее сесть, пока он закончит беседу по телефону.

И девушка услышала, как он произносит:

— Записываю по буквам: Х-И-Ч-К-О-К. В точности как режиссер?

Вторым источником оказалось полицейское управление Хендрикса, штат Аризона, с начальником которого Ник и общался по телефону. Вот что поведал начальник:

— Эта старушенция просидела у нас в коридоре шесть часов, и, должен признаться, никто не хотел ею заниматься. Наконец к ней вышел следователь и принял заявление. Как выяснилось, сестра этой старушки, ныне покойная, в прошлом королева красоты по имени Мэвис О'Нил Хичкок, жила в Джексонвилле, штат Северная Каролина, — это городок, расположенный неподалеку от крупной базы морской пехоты Кэмп-Леджен. Ее муж, заслуженный ветеран в отставке Карл Хичкок, в свое время прославился как лучший снайпер морской пехоты, воевавший во Вьетнаме. Супруги ладили между собой. Они поженились, когда оба уже были не первой молодости, оба многое повидали; Говард О'Нил, первый муж Мэвис, был сержантом морской пехоты, и они с Карлом дружили. Так или иначе, долгое время Карл был чем-то вроде бога для морских пехотинцев, а также для разных правоохранительных ведомств. Такой расклад ему очень нравился, он с удовольствием встречался с молодыми снайперами и тому подобное. Но приблизительно в то же время, когда Мэвис заболела, произошло что-то серьезное. Какая-то большая неприятность. Какая — неизвестно. Итак, когда состояние Мэвис ухудшилось, ее сестра приехала в Джексонвилл и сразу почувствовала, что у Карла какие-то проблемы. «Карл, в чем дело?» Тот молчит. Он не из разговорчивых; наверное, то время, что он провел в одиночестве во Вьетнаме, исцелило его от желания поболтать. Наконец Карл отвечает: он считался лучшим, а теперь вдруг выяснилось, что это не так. Был другой тип, за несколько лет до него, на счету у которого больше врагов. «Почему тебя это так вывело из себя?» — спросила старушка. «У меня такое чувство, будто вся моя жизнь — ложь», — ответил Карл. Так или иначе, Мэвис умирает, Карл сражен горем, а сестра возвращается в Хендрикс, к своей собственной жизни, но пытается поддерживать с Карлом связь. Периодически звонит ему, но тот неизменно оказывается настолько пьян, что не может вымолвить ни слова. Несколько раз звонит он сам, и тоже далеко не трезвый. Затем однажды Карл ломает бедро, и это добивает его окончательно. После этого он просто перестает брать трубку. А теперь вот последние преступления, и старушка подумала: а вдруг это Карл? Нет, это не может быть он… Карл такой хороший, храбрый, настоящий морской пехотинец… Но вдруг это Карл?

— Итак, — начал Ник совещание, которое созвал приблизительно через тридцать секунд, — не стоит замыкаться на Карле Хичкоке, но имеет смысл узнать больше. Я уже связался с федеральным прокурором по Северной Каролине, и сейчас он готовит постановление на обыск. Хочу, чтобы этим занялась наша лучшая команда. Руководить будет Рон Филдс, и, Рон, ты в курсе, чего я от тебя жду. Ситуация непростая: нельзя разозлить местные власти чрезмерной опекой, да и морпехи будут следить пристально, потому что этот человек для них вроде как символ, герой. Но Т. Т. Констебл, бывший муж Джоан Фландерс, звонит нашему директору иногда по два раза на дню и требует немедленных действий. Рон, ты готов?

— Да.

— Возьми с собой эту девушку. Она неплохо потрудилась. Как вас зовут, юная леди?

— Джин Чендлер.

— Возьми с собой специального агента Чендлер. Не церемонься с ней, дери с нее три шкуры, обзывай последними словами, заставляй пахать на износ, не давай звонить мужу…

— Мужа нет, — спокойно сообщила Чендлер.

— Тогда дружку — наверняка это полузащитник «Вашингтон редскинз», и следи за тем, будет ли она улыбаться. Может, она выдержит, а может, и нет. Посмотрим.

Чендлер улыбнулась; Ник славился своими подколами и подшучиваниями над молодежью.

— Перед тем как начать действовать, — продолжал Ник, — убедись в том — догадываюсь, что тебе это прекрасно известно, но мне платят за то, чтобы я указывал на очевидное, — что все юридические бумаги в полном порядке. Далее, никаких грубостей. Если этот старый хрыч окажется на месте, отнесись к нему с максимальным уважением. Все нужно четко зафиксировать. Это понятно?

— Да, Ник.

— И уясни еще вот что. Если, упаси боже, это тот, кто нам нужен, и если он что-то заподозрит, ты быстро извиняешься и идешь на попятную. Знаю, ты тоже умеешь стрелять, но не вздумай тягаться с Карлом Хичкоком. Ни при каких обстоятельствах не вступай с ним в перестрелку. Если хотите увидеть, как куча людей быстро отправляется на тот свет, загоните в угол бывшего снайпера-морпеха, имеющего винтовку и ящик патронов, и перекройте все выходы, и я вам обещаю: в первые же минуты мешков для перевозки трупов понадобится отсюда и до тех деревьев и еще столько же. А те, кто останется в живых, никогда не получат повышение по службе.

Раздались нервные смешки.

— Держите меня в курсе, а всем остальным молчок. Любая информация только через меня, ведь именно мне платят, чтобы я был козлом отпущения. Так и позвольте мне быть им. Если проявите послушание, встану за вас насмерть. А если кто ослушается, тому прилеплю на задницу табличку «Этого кретина ни за что не повышать по службе» и вышвырну на помойку. Я не хочу получать от прессы вопросы, на которые не знаю ответов. Ну а теперь работать, работать. Что, вы еще здесь?

Одноэтажный кирпичный дом, окруженный пальмами и соснами, находился в зеленом квартале, где жили преимущественно семьи молодых сержантов морской пехоты. Джексонвилл оказался одним из тех городов-паразитов, что вырастают на окраине любой крупной военной базы, в данном случае Кэмп-Леджена, штат Северная Каролина, где располагались учебный центр экспедиционного корпуса морской пехоты, 2-я дивизия морской пехоты, 22-й, 23-й и 24-й отдельные полки морской пехоты, а также инженерная школа морской пехоты Соединенных Штатов. В городе было полно всевозможных заведений для молодых солдат: химчистки, ателье, мастерские по ремонту обуви, рестораны быстрого обслуживания и, разумеется, еще более богатый набор развлечений, рассчитанный на свободное от службы время, в основном пивные и стриптиз-бары. Также здесь имелись автовокзал, железнодорожная станция и на удивление хорошо развитая система такси, которые отвозили ребят и девчат на службу и обратно, если они еще не так высоко поднялись по службе и не могли позволить себе личное авто.

Утром Рон Филдс и Джин Чендлер встретились с федеральным прокурором от округа Шелби, представителем военно-юридического отдела корпуса морской пехоты, начальником местной полиции и капитаном полиции штата Северная Каролина. Рону Филдсу пришлось долго объяснять им, что к чему.

— На самом деле я очень милый человек, — заверил он, — и меня все любят. Но сейчас я не буду терять время и сразу возьму быка за рога, а вы уж через полгода решите, какой я замечательный. Извините, что свалился как снег на голову, но иначе никак. Джек, — обратился Рон к прокурору, сразу же фамильярно переходя на «ты», — я отошлю всю твою юридическую писанину в Вашингтон, и ее перепроверят ребята, окончившие Гарвард. Я вовсе не имею в виду, что они умнее, просто мне нужна абсолютная уверенность.