Данилов не стал настаивать. По большому счету бумажка ничего не решает. Заплатил – живи, не заплатил – катись. Прихватил с собой микроволновку или телевизор – грех на твоей совести. Бежать по такому поводу с заявлением в милицию – только людей смешить...

* * *

На второй день работы Данилов, сам того не желая, нажил себе врагов. Сразу двух – участкового врача Коканову и заведующую женской консультацией Шишову.

Коканова направила к Данилову мужчину с диагнозом остеохондроза поясничного отдела позвоночника. Пациента беспокоили упорные боли в области поясницы, отдававшие книзу. Данилову предстояло решить вопрос о возможности проведения сеансов электроанальгезии, когда на область пораженных нервных корешков воздействуют током.

Данилов оглядел мужчину, одетого словно с чужого плеча, прочел на обложке карты его имя-отчество и спросил:

– В весе давно теряете, Михаил Евгеньевич?

– Да последние месяцы и теряю. Аппетит пропал. Ну, не хочу есть и все тут! Более двадцати килограммов потерял и сам не заметил как.

– А тошнота и рвота есть?

– Иногда, – поморщился Михаил Евгеньевич. – Но это уже таблетки виноваты. Я же их не пью, а просто жру пачками. А взять хотя бы тот же индометацин, так он для желудка...

– Раздевайтесь, я вас осмотрю, – предложил Данилов, вставая из-за стола.

– Зачем? – попробовал было возразить пациент. – Светлана Владиславовна меня только что осматривала.

– Я быстро, – пообещал Данилов.

Пациент нехотя разделся и дал себя осмотреть.

– Одевайтесь.

Данилов не увидел в карте записи невропатолога.

– А у невропатолога вы консультировались, Михаил Евгеньевич?

– Нет, все никак попасть не мог, – развел руками пациент. – Туда же не пробьешься просто так. А потом Светлана Владиславовна сказала, что мой случай простой, и невропатолог здесь нужен просто для галочки. Я и забил на консультацию, нельзя же каждый день с работы отпрашиваться.

Место работы и должность на карте исправлялось столько раз, что Данилову ничего разобрать не удалось.

– Кем работаете? – спросил он.

– Техником-смотрителем.

Данилов в задумчивости полистал карту и сказал:

– Подождите, пожалуйста, в коридоре. Карта пусть останется у меня.

– А что такое? – заволновался пациент. – Что-то не в порядке, а, доктор?

– Надо уточнить пару вопросов и все же проконсультироваться у невропатолога, – сказал Данилов, не желая раньше времени вдаваться в подробности.

Когда пациент вышел, Данилов нашел в списке, лежавшем под стеклом на его столе, телефон кабинета, в котором принимала Коканова, и снял трубку.

– Светлана Владиславовна? Доктор Данилов беспокоит, ваш новый физиотерапевт. Я по поводу Гераскина. Ваш диагноз остеоходроза вызвал у меня некоторые сомнения...

– С каких это пор свежеиспеченные физиотерапевты сомневаются в диагнозах, поставленных врачами, проработавшими на участке более семи лет?! – огрызнулась Коканова.

– Мой врачебный стаж не меньше вашего, – Данилову все стало ясно, за свою врачебную практику он не раз убеждался в том, что стажем хвастаются только дураки; чем еще дураку хвастаться? – И мои сомнения вполне обоснованны...

– Не смешите меня! У меня полный коридор народу! – Коканова бросила трубку.

– Светочка у нас с норовом, – сказала Оксана, наводившая порядок в ящиках своего стола. – Особенно, когда с мужем поцапается. А цапаются они каждый день. Зато после, – Оксана закатила глаза кверху, – так страстно любят друг друга! До полнейшего изнеможения!

– Оксана, давайте договоримся о том, что вы не будете впредь рассказывать мне подобные пикантные подробности. Они меня совсем не интересуют.

– Как скажете, Владимир Александрович, – поспешно согласилась Оксана. – Я просто подумала – как же это здорово, когда тебя любят до полного изнеможения, так, что и пальцем пошевелить сил нет...

– Погодите, будет и на вашей улице праздник! – обнадежил Данилов, водя глазами по списку в поисках телефона невропатолога.

Невропатолог по фамилии Маняка, в отличие от Кокановой, оказался человеком вменяемым.

– Я сам сейчас к вам подойду, – сказал он, внимательно выслушав Данилова. – А то вашего Гераскина у дверей моего кабинета очередь разорвет.

И не обманул – явился через три минуты, быстро, но толково осмотрел пациента, задал ему несколько вопросов и написал в его карте, что данных за остеохондроз нет. Порекомендовал сделать рентген поясничного отдела позвоночника и обследоваться у терапевта на предмет исключения онкологии.

– Спасибо, Олег Петрович, – поблагодарил Данилов доброго невропатолога и повел пациента к заведующей вторым терапевтическим отделением Ткаченко. Не к Кокановой же, в конце концов, его было вести. Еще пошлет матом от самых дверей – неловко перед пациентом будет.

Ткаченко, довольно суровая на вид, оказалась с понятием. Выслушала Данилова, расспросила и осмотрела пациента, почитала записи в его карте, а потом поблагодарила Данилова за бдительность и сообразительность. Окончательно сбитого с толку Михаила Евгеньевича оставила у себя в кабинете, сказав:

– Я вам сейчас выпишу направления на обследования...

В коридоре Данилов нос к носу столкнулся с Кокановой. Буквально – нос к носу, потому что роста они были одинакового.

– Что, уже успели Татьяне Ивановне наябедничать? – прошипела она, сверкая глазами.

Если бы не гримаса гнева, исказившая ее лицо, то Коканову можно было бы назвать симпатичной.

– Потрудитесь сменить тон, – ответил Данилов. – Я убил почти час на исправление вашей ошибки и не собираюсь выслушивать ваши упреки.

– Ошибок у меня не бывает! Запомните это, доктор.

– А как еще можно назвать длительное лечение рака прямой кишки под видом остеохондроза? – спросил Данилов.

Разговаривали они тихо, почти шепотом, чтобы не привлекать внимания посторонних, которых в коридоре хватало.

– Вы так за полчаса взяли и установили диагноз? – усмехнулась Коканова. – Может, и у онколога проконсультировали, скоропалительный вы наш?

– Я за это время показал пациента невропатологу и заведующей отделением, недалекая вы моя, – в тон ей ответил Данилов. – И оба они согласились, что не остеохондроз является причиной боли у Гераскина. Извините, мне некогда, да и у вас, кажется, очередь?

– Выскочка! – бросила вслед Коканова.

Ему очень захотелось обернуться и сказать на весь коридор пару ласковых, но Данилов сдержался. «Что она делала семь лет на участке? – подумал Данилов. – Ворон ловила?»

Тут он ошибся. Все семь, а точнее семь с половиной лет работы в качестве участкового врача ум доктора Кокановой был занят одной-единственной мыслью – как бы извлечь из своего не слишком завидного положения как можно больше выгод.