И вряд ли в частых перекрестиях именно здесь, именно сейчас прячется мобильная камера. Вряд ли она приткнулась под карнизом той вон или этой крыши. И совсем уж маловероятно, что кто-то из коллег-операторов похерит инструкции и воспользуется «Летящим глазом» днем.

Денис все понимал, но поделать с собой ничего не мог. Снова и снова он поднимал глаза вверх, снова и снова подставляя лицо свинцовому небосводу, изуродованному рубцами проводов. Только небо и могло его сейчас спасти.

Небо равнодушно смотрело вниз.

* * *

— Он? Точно? — послышалось за спиной.

Вот гады! В открытую уже идут! Рядом совсем! Денис оглянулся. Быстро, воровато, поверх высокого воротника.

— Што пудов!

Шепелявил невысокий, суетливый человечек неопределенного возраста. Ни рыба, ни мясо, — говорят о таких. Юркие руки, будто бы живущие своей собственной жизнью, дерганое лицо, бегающий взгляд, уйма ненужных нервных движений. И одежонка — так себе: дешевенькая, плохонькая, безвкусная. Потертая, никчемная, как сам хозяин.

Говорил шепелявый, прикрыв рот рукой. Не то пытался приглушить шепот, не то прятал изрядную пробоину в передних зубах и уродливую родинку над верхней губой, больше смахивающую на позорную татуировку.

Гадать, о ком речь, не приходится. Дениса обсуждают — кого же еще. Троица из районной группировки Волков выпасала его от самого Пятачка. Группировщики… Орги… Ни поднятый воротник куртки, ни надвинутая на глаза шапка-колокол не уберегли его от цепких взглядов этих городских волчар.

И угораздило же долбаную видеокарту полететь именно сегодня! Да и сам виноват: потерял сноровку, разучился за месяцы безвылазной домашней работы быть серым и незаметным. Расслабился, блин, успокоился, забыл, что такое Улица. Идиот! Думал, идешь по охраняемой Межрайонной Трассе, так можно и по сторонам не смотреть?

— Мелкий он какой-то… — спокойный уверенный голос сзади.

Еще ближе!

— Да жуб даю, Колян! — снова шепот-присвист.

Смешно, кабы не было так грустно. На самом-то деле жертвовать шепелявому нечем: зубы, по крайней мере, передние отсутствовали у него напрочь.

— Щас в шледилы молодняк идет. Молокошоши хилые,…ля! Кожлы доходные, шоплей перешибить можно, а бабок гребут — немерено. Я вот помню…

— Ты что скажешь, Ахмет? — Спокойный не счел нужным дослушивать невнятный бубнеж до конца.

Денис оглянулся еще раз.

— Он, — коротко бросил небритый чернявый крепыш-кавказец с поломанными ушами и носом.

И ускорил шаг — из-за неуклюжей медвежьей походки борца-ломщика тот, кого назвали Ахметом, немного отставал от спутников.

Этих двоих — беззубого волчьего шестерку и мрачного кавказца — Денис узнал еще на выходе с Пятачка. Месяца четыре назад оторваться от них удалось только чудом. Тогда его вычислили по муниципальной кредитке. Налички не хватало, и Денис имел неосторожность сверкнуть в магазине самообороны кредитной карточкой. Такой, кроме сотрудников Периметра, никто в наше время, пожалуй, никто и не пользуется. А следаки формально принадлежали к периметровской службе. Хоть и жили за его пределами. Как и положено операторам наружки.

В общем, очень приметную карточку Денис вытащил из кармана в самом криминальном районе города.

Эх, сглупил, протупил по-черному! Поддался идиотскому порыву, решив обзавестись оружием. Если так вообще можно назвать компактный «МУД (шдх)», в просторечье — «мудак». «Маломощная укороченная дубинка (шоковая домашнего хранения)» — символическое, но, пожалуй, единственное более-менее эффективное и потому достаточно дорогое средство самообороны. Из легальных, разумеется. Сосед по сектору Игорь Зверев как-то показывал подобную игрушку. Разгуливать с ней по городу нельзя, но использование МУД для защиты жилья от незваных гостей даже поощрялось властями. Как говорилось в инструкции, дубинка способна убить человека. Вот только максимального — смертельного — заряда «мудака» хватало лишь на одного гостя. А группировщики поодиночке не ходят. А пока подзарядишь снова…

Честно говоря, Денис предпочел бы иметь в ящике рабочего стола оргскую заточку. Из тех, Волчьих. Последний писк: плоская заточенная с двух сторон арматурина, похожая на короткий обоюдоострый меч. Или не на короткий. А то — и на целую пику. Ручка, обмотанная для удобства изолентой. Или, как у некоторых пижонов, запаянная в разноцветные кружочки оргстекла.

В драке такая штучка практичнее и гораздо эффективнее «мудака». Но вот если ее найдут при обыске во время поквартирного обхода… Классификация: хранение особо опасного холодного оружия. Приговор: вышка, эшафот. А рисковать жизнью ради куска металла — нет уж, увольте. К тому же Денис в группировку не входит. Значит, владеть заточкой как следует все равно не научится. А чтобы долбануть противника шокером, особого искусства не требуется.

Короче, магазин, «мудак», кредитка… Засветил ее — засветился сам. Вели его в тот день чуть ли не до самого дома. Ситуация — сквернее некуда. И если бы не развалины Трехсотого блок-поста…

Денис успел вовремя нырнуть в яму — в люк-провал заброшенного канализационного коллектора. И пока группировщики потерявшими след ищейками метались по трехсотке, отсиживался внизу — тихо, как мышь. Потом где-то над головой раздраженно пролаял кавказец: «Сука-блать!» Потом звук удаляющихся шагов сделал Дениса самым счастливым человеком на свете.

Тогда пронесло, теперь — вряд ли.

* * *

Вообще-то больше всего Дениса тревожил сейчас третий — высокий скуластый, спокойный, как танк, незнакомец. Лет тридцати, наверное. Может, с небольшим. И не понять, почему тревожил-то. Какой-то он был… Странный, что ли. И страшный в своей холодной невозмутимости, неприступности, непробиваемости. Враждебности. Такого не просчитать. Такому не заглянуть в душу. От таких за версту веет скрытой угрозой. Таких обходят стороной, опустив глаза и прижавшись к стене. И ведь вроде бы не псих. Вроде ничего в нем особо жуткого нет, но поди ж ты… Пугает.

Добротная кожаная куртка. Короткий ежик темных стриженых волос. Безбоязненный уверенный взгляд колючих серых глаз. Стального такого цвета. Лицо — худое, угрюмое, жесткое. Жестокое. Давненько эта физиономия не растягивалась в улыбке. В оскале — да, быть может, а вот простой человеческой улыбки лицевые мышцы не помнили.

Фигово… Типчик отличался от рядовых Волчьих бойцов. Ну а если в охоту включился бригадир оргов, дело принимает совсем уж дурной оборот. Когда тобой лично интересуется местный авторитет, впереди — бо-о-олыпие неприятности.

Не здесь и не сейчас, конечно. Группировщики еще чтят негласное правило: не рисковать без особых причин днем, под носом у милвзводовских нарядов. Они и не станут рисковать. Им всего-то и надо тупо идти за Денисом, не отставая ни на шаг, не упуская из виду Пока жертва сама не выведет охотников к своей норе. А произойдет это скоро. Очень скоро. Минут через сорок. Столько ведь остается до начала комендантского часа. Все очень просто: Денис боится сумерек, а те, кто идет за ним — нет. Несправедливо? Но кто говорит о справедливости в Ростовске конца двадцать первого века?