Мы прогуливались по ярмарке, и мое настроение постепенно стало улучшаться. Трава была мокрой от росы, и джинсы быстро промокли и отяжелели, а парусиновые кеды стали влажными. Ханне было не легче. Она осторожно прокладывала себе путь через поле в одном сарафане и с босыми ногами, трава колола ей кожу. Нэт была самой благоразумной из нас, поскольку надела флуоресцентные зелено-розовые резиновые сапоги с черными колготками и джинсовыми шортами. Утренний туман рассеялся, небо было на удивление чистым, и мы сняли куртки. Никто из нас не позаботился о завтраке заранее, а в воздухе, между тем, разносился запах кофе и горячей выпечки. Ноги сами понесли меня к киоску с едой, но меня тут же остановили две пары рук:

— Нам пока рано думать об отдыхе, а то упустим все интересные вещи!

Они были правы: через десять минут активных поисков я заметила фетровую шляпу в узкую полоску, которая точно понравится Мерлину, и платье в стиле пятидесятых, с широкой юбкой в розах. Я знала, что это не настоящий винтаж, и смогла сбить цену с восьми фунтов до пяти. Нэт ястребом кинулась на чучело кошки (она собирает их) и расшитую стеклярусом вечернюю сумочку в стиле двадцатых годов, которая обошлась ей в добрые пятнадцать фунтов. С завтраком больше нельзя было медлить. Все места были заняты, и мы разместились прямо на траве, потягивая горячий кофе с сахарными пончиками, такими сладкими, что от них начинали болеть зубы.

Было просто замечательно сидеть рядом с Нэт и Ханой под ранним солнцем, поглядывая, как увеличивается толпа. Это никогда не отпугивало нас, а наоборот, превращало шоппинг в приключение. Мы с удовольствием наблюдали за людьми. Нэт то и дело вздыхала об Адаме, друге Мерлина, в которого была безнадежно влюблена. Когда Ханна встала, чтобы выкинуть мусор, я наклонилась к Нэт.

— Почему ты не используешь силу своей мысли, чтобы увлечь его? — прошептала я.

Ее глаза расширились от удивления.

— Ты все-таки интересуешься всеми этими волшебными штучками?

— Нет, не волшебными, — попыталась объяснить я, — это просто положительная энергия, которая помогает. На это способен каждый, но у некоторых есть преимущество.

— Как это?

— Ну… твоя душа должна быть полностью открытой, и если ты чего-то очень хочешь, я думаю, что ты можешь как-то… материализовать это.

— Звучит как простой любовный заговор, — поддразнила Нэт. — Вот как ты околдовала Мерлина?

Я поджала губы и отказалась отвечать. Вернулась Ханна и вопросительно посмотрела на нас, но я постучала пальцем по носу и заявила, что это была очень личная шутка. Она скривилась, но не очень расстроилась. Я сорвала несколько ромашек и стала разбрасывать вокруг лепестки.

— Ханна, ты знакома с Мерлином дольше всех, — непринужденно начала я. — У него было много девушек?

— Как ни странно, нет, — протянула та. — Хотя множество девушек пытались увлечь его, но он был настолько поглощен своим делом. Мне кажется, он берег себя для тебя.

Я встала, пытаясь скрыть удовольствие, и сделала вид, что стряхиваю крошки с джинсов. А потом я увидела ее, невозмутимую, как всегда, раскладывающую украшения на ветхом деревянном столике и ухмыляющуюся мне. Кусок пончика застрял у меня в горле, меня тут же замутило, пластиковый стакан выпал из рук.

— Она здесь, — прорычала я. — С меня хватит! Поговорю с ней начистоту.

Не дожидаясь ответа подруг, я направилась к прилавку, не сводя глаз с девушки. Какой-то мужчина грубо задел меня, и я отвлеклась. Всего лишь на секунду, но девушка словно испарилась. На ее месте стояла женщина в возрасте, и она была чем-то раздражена.

— А куда делась девушка? — спросила я.

— Никогда раньше ее не видела, — проворчала она. — Попросила меня приглядеть за ее добром, а мне бы хоть за своим уследить.

Что-то мелькнуло в моем поле зрения. Не более чем тень, исчезающая в толпе, но я знала, что это та самая девушка, и мне нужно было догнать ее. Но повсюду было множество людей, и мне приходилось силой прокладывать себе дорогу. Я продвигалась медленно и неловко, в то время как она была легкой, как паутинка, как пушинка, танцующая в воздухе, улетающий воздушный шар, балерина в пируэте. Каждый раз, когда я теряла ее из виду, что-то обнаруживало ее присутствие: отблеск сережки, волос или просто улыбка, когда она оборачивалась — я практически слышала ее смех.

Благоразумнее было бы остановиться и вернуться к подругам, но я не могла этого сделать, и девушка это знала. Продираться сквозь толпу было все труднее, и я уже не так волновалась, когда наступала на чью-нибудь ногу или задевала кого-то локтем. Я даже толкнула один столик, и все книги и тарелки упали с него на траву. Разгневанные крики позади не заставили меня остановиться. В одном месте людей было поменьше, и я увидела, что иду по асфальту, а это означало, что я почти уже на парковке. Я прибавила шагу и, когда достигла края поля, наконец вдохнула полной грудью. Несколько мгновений я смотрела в небо, пытаясь отдышаться, растерянная из-за резкой смены обстановки. Я огляделась по сторонам, но никого не увидела — как будто девушка растворилась в воздухе. Она не могла быть настоящей. То, как она двигалась, ее скорость и способность исчезать прямо на глазах свидетельствовали об обратном.

Я вздрогнула от неожиданного звука. Кто-то громко откашлялся. Я медленно обернулась и словно приросла к месту. Девушка стояла в каких-то полутора метрах от меня, наполняя канистру из уличной колонки. Я замерла. Она была живой, из плоти и крови, а не плодом моего воображения. Я пристально наблюдала за ней с полминуты, и наконец она подняла голову и стала смотреть на меня, не мигая.

Я пришла в себя и приблизилась к ней, держа в вытянутой руке злополучный кулон.

— Мне кажется, это твое.

— Неужели? — шутливо спросила она. — Но я ничего не теряла.

— Ты приходила в мой дом, но забыла взять деньги за кулон.

Ее большие глаза чуть прищурились.

— Мы что, разговаривали?

Это было глупо. Я запиналась, как ребенок, оправдывающийся перед взрослым.

— Я не… нет, мы не разговаривали. Тебе открыла мама, и общалась ты с ней.

Вода переполнила канистру и полилась ей на ноги, но она не выключила колонку.

— В таком случае почему ты думаешь, что это была я?

— Прилавок… — продолжала лепетать я. — Я узнала кулон на твоем прилавке с украшениями.

Ее губы изогнулись в легкой улыбке.

— Но у меня нет ничего похожего.

Я покраснела как рак.

— Ну… мама описала, как ты выглядишь, а потом я увидела тебя здесь, мне осталось сложить два и два и вот…

— Ты следила за мной, — подытожила она.

Это просто какое-то безумие. Теперь из нас двоих я выглядела как преследовательница. И по ее тону невозможно было понять, действительно он резкий или нет.

— Так это не твой? — спросила я.