и приказав дать ему еды, питья и отдых, я направился на утреннюю планерку. Представители воинов, мастеров и мои управленцы сидели в большом кругу на циновках и ждали меня. Всё, никаких стульев, которые так не любят местные — теперь снова мы стали «ближе к земле». Добчинский взял слово первым.

— За прошлый день мы никого не потеряли. Воинов в трех лагерях 310, мастеров — 86, крестьян и носильщиков — 62, женщин — 29. Твой личный двор, владыка — 27 человек.

Уже четвертый день цифры не менялись. Четыре дня я никого не терял здесь, в горах. И это, пожалуй, было моей единственной победой.

— Пакали, что с больными? — повернулся я к единственной женщине в совете, которая возглавила медицинскую службу вместо Сына Обезьяны.

Хотя, нет. Не единственная. Позади советников, в уголочке тихонько сидела Ночка и «вела протокол» собрания. Когда мы решили уходить из столицы, она просто молча пошла с нами. В Крыле я хотел ее оставить, но нелюдимая девушка уперлась. Пойду — и всё тут. Я махнул рукой. В конце концов, никто лучше нее не знал письменность, это ведь ее изобретение. Возможно, Дитя Голода знал не хуже, но этот паренек сейчас очень далеко.

— У нас четырнадцатьнездоровых, — низким грудным голосом отчитывалась Пакали, имя которой переводится, как Мытая. — Всех перевели в верхний лагерь. Один получил рану на охоте, двое — на тренировках. Семеро страдают от нездоровой пищи. И у четырех — внутренние хвори.

— Людей с хворями поместили отдельно? — уточнил я.

— Как ты и велел, — кивнула Мытая. — Они в крайней землянке.

— Что на рубежах?

— С низин на нашу территорию никто не заходил, — ответил Брат Гнева, ответственный за все посты в горах. — Двое мастеров пытались спуститься. Воинам сказали, что заблудились. Но, судя по всему, шли в четланское селение.

— Циль Наукаль?

— Я никого не посылал, — хмуро ответил Луч Света.

— Уж я надеюсь на это! — не менее хмуро бросил я в ответ. — Почему ты не уследил за ними?

— Они не мои проданные. А я не надзиратель…

— А придется им быть! — хлопнул я. — В тяжелые времена каждому приходится делать то, что ему тяжело. Я всем сказал: выходить в низины и открывать наше местоположение нельзя! Нельзя категорически!

— Им скучно, владыка, — вздохнул Циль Наукаль. — Мы столько лет отбирали самых талантливых. Тех, кто любит работать, открывать новое, делать невиданное… А здесь им что делать? Только рыть ямы и делать землянки? Да и этой работы мало.

— Скучно — не совсем подходящее слово для нашей ситуации, — невесело хмыкнул я. — Что у нас по запасам?

Кряжистый мужчина, криво сидевший на циновке из-за поврежденной ноги, тут же откашлялся и потянулся к восковке. Яумоцтла или Приходящий Завтра был черным, одним из первых, набранных еще в Крыле. На войне с пурепеча он получил серьезную рану, изуродовавшую его левую ногу. Из-за хромоты он не мог больше стоять в строю и лишь изредка занимался обучением новобранцев. Зато крестьянином на своем участке он стал образцовым. Лучше всех знал, что, когда и куда сажать надо, как ухаживать за растениями. Главное: Яумоцтла прекрасно освоил все новые инструменты и активно адаптировал предлагаемые мной агротехнологии (из тех скудных запасов знаний, что у меня имелись). Сейчас, когда централизация моей крохотной «империи» достигла апогея, умелый земледелец с военным опытом стал идеальным кандидатом для того, чтобы руководить крестьянами и следить за запасами.

— Если считать по тем нормам, что ты указал, владыка, — хрипло пробасил Приходящий Завтра. — То мяса у нас на два дня, а зерна и овощей — на двенадцать. Но можно и растянуть.

— Не надо растягивать, я жду поставку маиса из Крыла. Надо держать носильщиков наготове. Возможно, черные тоже помогут.

Черный Хвост лишь молча кивнул: помогут. Тем более, голодать в горах никто не хочет.

— Ладно! — подытожил я планерку. — Какие-то вопросы, замечания, предложения по текущей ситуации имеются?

Луч Света покосился на господ советников и поднял руку.

— Ну что?

— Почему моих людей заставляют ежедневно ходить строем с оружием?

— Циль, ты уж реши, на что ты жалуешься? То им скучно, то им не дают поскучать! Для того и муштруют вас, чтобы не заскучали здесь, в горах!

Это было правдой отчасти. В горах, действительно, немного работы. Обустроиться, возвести дополнительные жилища — и всё. Это уже почти закончено. Лучники гоняют по горам в поисках еды, а вот остальные живут праздной жизнью. Особенно, мастера, для которых в горах не было возможностей проявить себя. Мастерские мы обустроили по минимуму — лишь самое необходимое для жизни. Строить капитальные сооружения не имело смысла, так как никто не мог сказать, сколько времени мы здесь продержимся. Да и доступ к сырью тоже был ограниченным. Как и возможности для торговли.

Мы партизаны.

Поэтому уже через несколько дней нашего кукования на тайных базах, я остро понял, что надо всех пристроить к муштре. Ибо безделье и бесцельность — очень опасны. Дизмораль будет расти стремительно и неотвратимо… Она и так растет. Но обучение боевым приемам хоть как-то мешает этому процессу. К тому же, враг рядом. В случае опасности мне понадобится каждый воин. Умение ходить строем, тыкать копьем или лупить макой окажется намного важнее и полезнее, нежели умение плавить стекло или лить тумбагу.

Очень надеюсь, что такая ситуация не возникнет. Но если! Лучше уж у меня окажется под рукой пять сотен воинов, а не три.

Над кругом совета поднялась новая рука. Брат Гнева держал ее слегка неуверенно, но с решимостью не опускать ни за что.

— Слушаю.

— К тебе пришел гонец с низин, владыка, — не спрашивал, а утверждал командир. — Какие есть новости? Может быть, нас здесь ждут какие-то перемены?

— Увы, похоже, что нет. Из новостей главные две: астеки так и не вторглись в земли пурепеча, так что те в войну не вступили. А в Излучном и по всей Четландии остается слишком много вражеских войск для того, чтобы мы могли попробовать с ними повоевать.

— Но ведь с врагами можем биться не только мы! — с жаром включился в дискуссию Теплый Ветер. — В низинах полно мужчин. Ты призовешь их, владыка, и нас станет гораздо больше. А, если напасть внезапно, с разными хитростями, на которые ты горазд…

Я грустно покачал головой.

— Мне тоже не хочется сидеть здесь, Теплый Ветер. Но сейчас нам нельзя рисковать. Здесь, в горах, последнее зерно нашей державы. Погибнет оно — Четландия закончится. Бесповоротно. Да,