– Эх, сейчас бы в поле, верхом волков погонять.

Охота была одной из любимейших его забав. А бить зимой волков, то и дело подходивших к человеческому жилью, было еще и весьма полезным для имения. Крестьяне знали, что полковник потравы от зверья не потерпит, и жаловаться на серых разбойников не стеснялись. Впрочем, как и на кабанов по осени, когда они в поля выходили. Дверь тихо скрипнула, и в комнату осторожно прокралась тонкая фигурка дочери с подносом в руках.

– Спите, папенька? – негромко окликнула она отца.

– Нет. Валяюсь тут, словно ворона дохлая, – сварливо отозвался полковник.

– Я вам чаю принесла, как просили.

– Вижу. Ставь уж, егоза, – махнул полковник рукой, делая попытку подняться.

– Да лежите же вы спокойно, папенька. Доктор сказал, вам сейчас беспокоиться никак нельзя, а то язва еще сильнее разболится. Так что лежите. Я сама вам все подам, – остановила его Катерина, аккуратно пристраивая поднос на туалетный столик и одним ловким движением переставляя журнальный стол к кровати.

Помня, сколько весит этот резной предмет мебели, полковник только крякнул, одобрительно покосившись на дочь. Не всякий мужик так легко его переставит, а тут девчонка.

– Что в деревне слышно? – спросил полковник, чтобы хоть что-то спросить.

– Спокойно все, папенька, – пожала Катерина плечами. – Егерь давеча сказывал, что даже волков не много. Лоси на опушку выходили, но к полям не пошли. Видать, не особо им пока и голодно, – принялась рассказывать она, моментально сообразив, о чем думает отец.

– Передай ему, пусть прикармливает, – кивнул полковник. – И за волками особо смотрит. Как появятся, бить без всякой жалости. Иначе начнут скот по деревне рвать. Вон, пущай лосей загоняют.

– Передам, папенька, – улыбнулась девушка, внимательно глядя ему в глаза.

– После Рождества с тобой на Кавказ поедем, – не удержавшись, обрадовал Павел Лукич дочку. – Может, и вправду поможет мне от болячки та вода избавиться.

– Обязательно поможет, папенька, – сверкнув радостной улыбкой, истово заверила Катерина. – Я Лизаньку Тарханову как следует расспрошу. Уж она-то должна всех толковых врачей из местных знать.

– А ей-то это зачем? – не понял полковник. – Сама говорила, что здоровьем пышет. Амазонка, – ехидно припомнил он высказывание дочери.

– Так к ним отсюда все знакомые туда лечиться ездят, – моментально нашлась Катерина. – Она рассказывала, что князь и жилье снять помогал, и докторов советовал.

– Ну, ежели только так, – задумчиво протянул Вяземский. – Из оружия что с собой возьмешь?

– Пистолеты капсюльные, что ты подарил, да штуцер. Я из него вальдшнепа влет бью, – гордо отозвалась девчонка.

– Вальдшнепа, из штуцера? – изумленно ахнул полковник. – Давно я тебя, Катька, не порол, – огорченно покачал он головой. – Вальдшнеп, он размером чуть больше голубя. А ты его пулей. Да там, кроме головы да лап, и не остается ничего. Его мелкой дробью бить надо.

– Так я ж для тренировки, папенька, – смутилась Катерина, понимая, что допустила серьезное нарушение охотничьего правила.

– Для тренировок по поленьям стреляй. Вон, мальчишку какого кликни, дай ему копеечку, и пусть поленья бросает. А ты стреляй. А впустую живую душу бить, грех это. Запомни, Катька. На охоте стрелять надо только то, что сам есть собираешься, – сурово выговорил дочери заядлый охотник.

– Простите, папенька, – повинилась девчонка. – Я только один раз. Чтобы попробовать.

– И сколько набила? – успокаиваясь, поинтересовался Вяземский.

– Восемь раз стреляла, восемь раз попала, – снова загордилась Катерина.

– А тушки куда? – не унимался полковник.

– Так собакам и скормила.

– Катька! Точно выпорю! – чуть не взвыл отец, грохнув кулаком по столу так, что чуть не проломил столешницу. – Кто ж так охотничьих собак портит?

– Так я дождалась, когда принесут, а после шкурки с перьями содрала и мясо срезала. Сама их с рук кормила, – снова выкрутилась юная оторва.

– Не делай так больше, – вздохнув, уже спокойно попросил полковник. – Добрая собака больших денег стоит. Меня не станет, они тебе останутся. В столице все знают, что у меня охотничьи собаки лучшие. Таких даже на царской псарне нет.

– Больше не буду, папенька. Слово даю, – истово пообещала девушка, заливаясь румянцем смущения.

* * *

Отлежавшись и немного придя в себя, Руслан предпринял несколько коротких вылазок из дома и, убедившись, что способен передвигаться без посторонней помощи, решил отправиться на базар. Очень кофе захотелось. Мишка тут же развил бурную деятельность, и сразу после завтрака к крыльцу была подана коляска, запряженная парой каурых рысаков. Увидев коней в окно, парень задумчиво хмыкнул и, тряхнув колокольчиком, вызвал своего денщика. Выяснить, откуда взялись кони, нужно было сразу. Не приведи господи, подношение от какого-нибудь просителя.

– Это что за красавцы в оглоблях? У нас вроде таких не было, – спросил он, едва Мишка вошел в комнату.

– Так из трофеев, – развел паренек руками. – Тебе не до того было, так велел сюда их пригнать. Благо и масти одной, и порода сразу видна. Аглицкие рысаки. В наших местах редкие, – закончил денщик с явным восхищением в голосе.

– Казачья кровь свое взяла, – понимающе усмехнулся Руслан. – А чего продавать их не стал? Они хороших денег стоят, – не удержавшись, поддел он паренька, помня его тороватость и прижимистость.

– Княже, – укоризненно протянул Мишка. – То ж твой трофей. Скажешь, так и продать не долго. Но только жалко. У тебя под седло испанец, на племя аргамак, а эта пара в коляску.

– О! Точно. У нас же еще и кобыла имеется, – вспомнил Руслан еще об одном трофее. – Только где мы ей жеребца искать станем?

– Нашел беду, – фыркнул Мишка. – Вон, я ее намедни вываживал, так купцы чуть из пролеток не вываливались, ее рассматривая. Трое уже про племя спрашивали.

– У них что, породистые жеребцы имеются? – не понял Руслан.

– У всех троих, – решительно кивнул паренек.

– Погоди, я, может, чего не понимаю. Но насколько я помню, хозяин кобылы за спаривание платит. Тогда какой им с того интерес?

– Так-то оно так, да только для хорошего племени нужно сперва на первого жеребенка посмотреть, – рассудительно принялся пояснять Мишка.

– Так, казак, – осадил его Шатун. – Пошли вниз. По дороге мне все это расскажешь. А то мы тут будем конские стати до морковкина заговенья обсуждать.

– Серого продать можно, – плюхнувшись не сиденье напротив парня, продолжил Мишка начатый разговор.

– Серый покрепче твоего солового будет, – подумав, высказался Руслан.

– Это верно. Мой-то немолод уже, – вздохнул Мишка.

– Вот и сведи его матери. В оглобли. А на Серого сам сядешь, – принял Шатун соломоново решение. – Серый и к бою приучен, и в скачке вынослив. А твой, того и гляди, отставать начнет.

– Благодарствую, княже, – радостно улыбнулся Мишка.

Благосостояние его семьи медленно, но верно улучшалось. Дом его матери уже отремонтировали, кое-какую худобу