дверь в комнату девушек. Стал считать про себя. Спустя минуту они вышли, и начался обход нашей казармы. Через опущенные веки видел вспышки света. Мужики делали все молча.

Наконец, подошли ко мне. И тут Самсон заговорил:

— Весемир! Может, подумаешь еще раз? Все-таки Борис большой вклад внес. Не надо его поить зельем забвения.

— Самсон, — шикнул подполковник. — Я делал так сотни раз. Все будет нормально с твоим замом. Просто для них все происходило так: они вчера были на битве, вернулись в казарму, занялись своими делами и уснули.

— Но это зелье сделано на соке железы Дальневосточного грифона. А Борис сожрал свежую… Ну, ты понимаешь. Как это на него повлияет? — беспокоился сержант.

Подполковник ничего не ответил, просто отодвинул мое покрывало. Тело сковало, ни пошевелиться, ни вздохнуть. Мои руки раздвинулись, и в рот затекла сладкая жидкость.

Захотелось спать. Боролся с провалами сознания. Стало так хорошо, легко, в голове никаких мыслей. Что-то теплое на лбу. Яркий свет. Улыбнулся тому, как убил Зубарева и получил еще пятьсот рублей за свои старания.

Подполковник, который ничего не сделал. Отряд Долгоруковой. Володя пошел в медчасть. Захотелось спать, и я лег на раскладушку. Сон про старый мир. Мышцы расслабились.

Пропали звуки, и меня окутала тьма. Завтра еще на военном совете выступать и с Веркой бодаться. Сделаю все, чтобы эта тварь свалила с части, а лучше померла.

— А ты переживал, — сказал Весерим. — Все получилось. Воспоминания изменены. Пойдем, проводишь меня.

Самсон с грустью посмотрел на сладко спящего Бориса и последовал за подполковником.

Глава 4

Проснулся ночью от того, что болит голова и мутит. Все спали. Я прочистил желудок и вернулся на раскладушку.

Живот запульсировал. Образы вспыхивали перед глазами, обрывки речи. Разрозненные части, будто куча снов по кадрам в один момент прокручивались снова и снова. В голове застучал пульс. Закрыл глаза.

Скорость картинок увеличилась, пока они не слились.

— Зелье, настоянное на соке из железы… — повторил я слова Самсона.

Мое второе вместилище просто всосало этот эликсир «забвения». Сваливать нужно с этой части, здесь слишком много возможностей повлиять на меня. Оставил попытки разобраться в правде и сосредоточился на военном совете.

Прокручивал в мыслях, что завтра буду говорить. Один факт теперь нельзя использовать. Если прорыва не произошло, значит, Верка не бросал своих людей и не прятался, как трус. А какая хорошая статья для этого была.

В голове всплыло то, что рассказывал Володя, как он девок мял и давал им зелье, от которого они все забывали. На мне использовали что-то похожее?

— Ты чего не спишь? — спросил Говорунов, который открыл глаза и уставился на меня.

— Забудь! — сказал я.

— Что? Что приходит? — уставился на меня паренек. — Почему я сижу? Боря? А ты?

— Дима? — удивился я, пока не понял.

Не может быть… Идеи соединились в одну. Срочно требуется проверить, это же такая возможность.

— Пойдем, поговорить нужно, — предложил я Говорунову, поднимаясь с раскладушки.

Мы отошли в душевую.

— Прости, дружище, но это крайне важно, — Сказал я пареньку со стеклянным взглядом.

Пока он еще не пришел в себя, отвел его и уложил на раскладушку, лег сам. Дима пришел в себя, покрутился и снова заснул.

— Похоже, сегодня снова не высплюсь… — сказал я себе.

Продолжил опыты. Обошел почти всех, будил и разговаривал. Когда подопытные закончились, осталось еще два последних теста, и можно делать выводы. Подошел к двери девушек и аккуратно постучал. Главное, не разбудить сержанта, а то эксперимент будет испорчен.

Я отстоял минут десять. Видимо, их хорошо накачали снотворным. Задействовал магию звука. Наконец, услышал, что проснулись. Шаги, и мне открыли дверь.

— Борис? — потирая все еще слипающиеся глаза, спросила Ольга. — Что-то случилось?

— Нет, просто нужно поговорить, — улыбнулся я девушке. — Разбуди, пожалуйста, Елизавету.

Пока Обручева вернулась в комнату, я заскочил к ним и закрыл дверь. Царева никак не хотела просыпаться, а когда открыла глаза, то сразу вскочила. Было так забавно. Рефлексы. Она ничего не видит, но уже готова нападать или защищаться.

Девушка, в отличие от Ольги, была в пижамном костюме.

— Солнцев? Ты чего? — спросила она у меня, зевая.

Так, настало время усложнить задачу. Я пока проверял, тестировал разные подходы, и, чтобы убедиться, что все, как я думаю, требуется яркое впечатление.

— Девушки, если несложно, можете показать свои груди? А то спать не могу, — сказал я с улыбкой.

Глаза Ольги сразу обрели ясность, девушка стала краснеть. Царева лишь улыбнулась. Когда Обручева собиралась открыть рот, то я произнес:

— Забудьте.

Они встали как вкопанные. Я заглушил несколько десятков пошлых мыслей, которые возникли в юной голове. Остановился на том, что просто перемещал девушек по комнате и повторял заветное слово.

Искал ту грань, за которую я не могу зайти. Был способ проверить, но я просто не могу себе такого позволить. Ограничился на поцелуе в щеку — сначала Ольга, потом Елизавета.

— Хорошо! — сказал я, выходя из их комнаты, когда уложил обеих в кровать.

Так, теперь последний. Пришлось ждать, пока девушки снова не засопят. Постучался к сержанту. Ничего. Звуковая пуля разбудила мужика, собирался он долго. Наконец, мне открыли дверь.

Твердохлебов в расстегнутых штанах, грязная майка, и подтяжки висят.

— Солнцев? Назови мне хоть одну причину не сломать тебе нос, — спросил сержант и грозно посмотрел на меня.

— Забудьте! — сказал я и развернулся.

— Ага, щас! — пробасил мужик и силой запихнул к себе в кабинет.

Пришлось врать и выкручиваться, что переживаю насчет завтрашнего военного совета и суда, что думаю, как скинуть Верку, потому что он будет мстить. Когда я засыпал Самсона вопросами, то он сдался и просто отправил меня спать.

Я вернулся на раскладушку. До подъема оставался час, может быть, чуть больше. У меня еще много дел перед нашим собранием. Какие могу сделать выводы?

— Спасибо вам, мужики! — произнес я шепотом.

Не знаю, как, но зелье «забвения» слилось с моим голосом бога, и, когда прошу забыть, человек подвисает на минуту. А потом для него все, что было связано со мной, пока есть визуальный контакт, он не помнит.

Максимум я могу стереть из памяти семь минут, после способность не работает. Также она как минимум может действовать сразу с двумя людьми одновременно. Есть и минус, так бы я был просто богом. Эффективно только с теми, кто моего уровня или меньше.

Я и до этого мог подобное делать в своем старом мире, но голос бога должен быть на совершенно другом уровне. Как же приятно вернуть часть своих сил себе, пусть и через одно место. Пока все спали, я поднялся с раскладушки и оделся. Вышел из казармы.

— Стоять! — крикнул солдат.

— Забудьте! — ответил я и прошел мимо.

Магия просела. Значит, это использует мое вместилище. Последний тест завершен. Повезло, что все охраняющие оказались не выше подмастерья. Пять человек, одновременно встали, как вкопанные, со стеклянными глазами.

Вот только использовать данную способность нужно крайне осторожно, если не знаю уровня того, на ком буду пытаться. Сейчас я, конечно, рисковал, но если не получилось, просто вернулся бы в казарму и наплел бы чего-то.

Начал подготовку к военному совету. Первым делом отправился на склад оружия. Три охранника подвисли от моего умения, а я ускорился, когда взял ключи от замка.

— Вот это зарядка! — сказал себе, когда закончил. Двадцать раз пришлось стирать память, а еще меня чуть не расстреляли. — Но это только начало.

Если воздействую на несколько человек, то время которое они не помнят — увеличивается, как и их состояние забытья.

Переместился к складу с зельями, проделал то же самое с другими охранниками. Ребята еще не сменились, и стояли только двое. Я уже порядком устал, но не собирался сдаваться. Способность от того, что я ее постоянно использовал, высаживала дай боже. А еще бегать туда-обратно постоянно.

— Сука Верка! — сказал я, глядя на ящики с зельями. Их тут двадцать штук, а в каждом по сто зелий. И эта тварь постоянно их зажимала? Ну ничего, мой хороший, скоро тебя ждет сюрприз. Посмотрим, как ты будешь выкручиваться.

Дело было завершено. Я вернулся обратно, в последний раз вырубил охранников перед нашей казармой и успел, пока еще никто не встал. Потный, как собака, есть