своего существования бросаете на нас тень. Большая часть нас, узнав, что земляне устроили ядерную войну, с облегчением скажет: ну наконец-то, туда им и дорога.

— Ну тогда два закономерных вопроса… — мрачно протянул Кирсан.

— Почему мы забираем к себе землян и почему сами не стерли вас с лица Земли и памяти галактики?

Кирсан почувствовал, как у него вытягивается лицо.

— Э-э… да, только в обратном порядке. Как ты догадался?

— Ты не первый иммигрант, которому я это говорю. Ответ на первый вопрос довольно прост: мы делимся на балларанцев и вардоранцев. Одна раса, одна цивилизация, одна идеология. Но на местах есть некоторые различия в мировоззрении. Балларанцы — название нашего вида в целом и жителей нашей родной планеты — Балларана. Вардоран — вторая по населению наша планета, и мы немого иначе смотрим на вещи. Балларанцы не делают никакой разницы для двух разных землян — им все равно, кто ты и какой ты. Землянин — диагноз неизлечимый. А мы, вардоранцы, строго того же самого мнения о землянах в целом, но при этом признаем, что среди вас изредка попадаются индивиды, более-менее тянущие на определение «высокоразвитое разумное существо». А некоторым даже выдаем колоссальный кредит доверия… вот как тебе. Что же касается вопроса «почему балларанцы не уничтожат землян?» — то тут одновременно все очень сложно и в то же время просто. Мы — не вы. У нас есть четкое понимание того, как должен вести себя представитель самой развитой цивилизации в галактике и наивысшей формы разумной жизни, и мы неукоснительно придерживаемся этой линии. Если б мы стерли вас в порошок — пали бы на ваш уровень.

— М-м-м… Понятно, — сказал Кирсан и подпустил в голос ехидства: — то есть, расизм в высокоразвитой галактике процветает вовсю, да?

Эвада усмехнулся:

— Вы, земляне, любите подменять понятия. Вот когда белый хомячок говорит, что белые хомячки лучше черных — это расизм. Когда я говорю, что белые земляне в среднем умнее негров — это научно-медицинский факт. Но негры называют этот факт «расизмом»: обвинить другого проще, чем признать свою отсталость.

— И вот прямо сейчас я очень хорошо понимаю негров, — усмехнулся Кирсан. — Это немного неприятно, когда кто-то называет тебя низшим существом, а себя — высшим.

— Понимание — это хорошо, но только в том случае, если оно помогает тебе сделать правильные выводы. Давай разберемся, правы ли негры… «Митохондриальная Ева», женщина, которая стала предком всех ныне живущих землян, жила в Африке примерно триста пятьдесят или пятьсот тысяч лет тому назад. Негры — первая версия современного человека, и все это время они жили в Африке в неизменном виде. Просто потому, что нашли свою нишу в природе, для жизни в которой было достаточно их уровня развития. Приспособились и устаканились. Примерно пятьдесят-восемьдесят тысяч лет назад часть негров перебирается в Европу, где белеет и проходит через горнило борьбы за выживание с более сильным и умным конкурентом — неандертальцем. Не перебивай, тут нет ошибки. Чтобы победить в неравной борьбе, бывшим неграм, а теперь уже кроманьонцам, пришлось изобрести лук, полностью освоить огонь, открыть «дышащую» глиняную посуду и приручить собаку. Таким образом был заложен фундамент будущей техногенной цивилизации. При этом неандертальцы, хоть и были умнее, не смогли сделать того же, потому что на тот момент выживали на пределе физических возможностей. У них был изъян — короткая берцовая кость, из-за чего они тратили на ходьбу на треть калорий больше, чем кроманьонцы. Когда у тебя нет лишних сил и времени на досуг — ты не изобретешь лук. Если у тебя нет лишнего куска мяса — ты не сможешь приручить собаку, ибо будешь смотреть на нее, как на еду, а не как на потенциального друга. Так что неандертальцы проиграли гонку технологий. Ну а затем европейцы строят свою цивилизацию и приплывают в Африку на кораблях, в железной броне и с огнестрелом, где их встречают все те же негры с все теми же копьями, что и полмиллиона лет назад. Таким образом, между негром и белым человеком лежит минимум пятьдесят тысяч лет эволюции, и когда негры требуют равенства и кричат о расизме — я иронично улыбаюсь.

— Тебе осталось рассказать эту историю самим неграм, — ухмыльнулся Кирсан.

Эвада улыбнулся в ответ:

— Вообще-то, эта история — не откровение мудрого всезнающего пришельца. Так видят прошлое человечества земные же ученые, и эти знания доступны кому угодно. Но неграм проще кричать о расизме и требовать равноправия, которое им нечем оправдать, чем посидеть в библиотеке и осознать, что они — устаревший подвид, уступающий более новому подвиду. Но крики не помогут, и в будущем черную расу ждет упадок и ассимиляция, потому что для направленной селекции, призванной «догнать» белых, у них нет ни ума, ни мудрости, ни организации.

Кирсан подумал и нашел контраргумент.

— Ну вообще-то принцип равноправия в земных условиях — необходимость. Просто для того, чтобы противодействовать желанию одних уничтожить других, объявив их «низшими». Ну вот как был во время второй мировой войны. Евреи и славяне не хуже немцев — но немцы объявили их низшими и вперед, в крематории.

Эвада печально вздохнул:

— Верно. И в этом проявляется худшее, что есть в землянах. Чтоб тебе легче было понять… На орбите Плутона болтаются обломки Реликта — гигантского древнего беспилотного корабля, которые еще порой бороздят просторы галактики на досветовых скоростях и несут смерть всему, что окажется у них на пути. Тени былой чудовищной войны. Если б мы не перехватили и не уничтожили этот Реликт — вы бы не успели начать Вторую мировую. Командир соединения мог бы просто немножко «опоздать» — и привет, нет больше мерзкого пятна на нашей репутации. Но тогда он не был бы балларанцем. Если бы его офицеры согласились «опоздать» — они тоже не были бы балларанцами. Вы, земляне, видите в более высоком уровне развития право творить произвол над теми, кто ниже. Мы придерживаемся обратной точки зрения: наше положение самой развитой расы галактики обязывает нас помогать более убогим. В бою с Реликтом многие отдали свои жизни, защищая самую отвратительную для нас форму жизни — вас, мерзких, злобных, жадных, тупых, жестоких земляшек. Можешь ли ты, Скай, представить себе, как жертвуешь собой, защищая то, что ненавидишь больше всего? Мы смогли, но чтобы хотя бы понять это, тебе нужно стать таким, как мы. Поразмысли на досуге.

Как иногда заканчиваются отпуски

Подъем занял больше времени, чем планировалось: Итагаки, предельно ослабевший в борьбе с болезнью, несколько раз останавливался отдохнуть. Дать понести