в подушку, вслушиваясь в хлюпающие звуки. Элтыр Дар щедро поливал его какой-то прохладной жидкостью, которая смазывала его изнутри.

«Это было бы даже приятно, если бы было добровольно», — задумался принц, прислушиваясь к ощущениям, и в какой-то момент почувствовал, как тяжелеет член, реагируя на проникновение. А затем чужие пальцы нашли внутри него такое нежное место, что Джулиан от удивления шумно вдохнул воздух и раскрыл плотно сомкнутые веки.

Элтыр Дар сзади тихо рассмеялся, а затем его пальцы покинули «внутренний мир» принца, и, не успел он вздохнуть с облегчением, как в него толкнулось кое-что посерьёзнее.

Джулиан коротко вскрикнул, сжался, колени разъехались. Он упал животом на постель, и Элтыр упал следом, доставляя ещё больший дискомфорт.

— Стой! — выкрикнул Джулиан, заводя назад руку и пытаясь оттолкнуть генерала, но тот лишь молча сжал его запястье, больно фиксируя за спиной, и принялся двигаться бескомпромиссно и жёстко.

Джулиан тихо замычал в подушку. Он хотел лишь одного: чтобы мучитель поскорее кончил.

Глава 2

Элтыр Дар проснулся с рассветом. Тело грела приятная истома. Он праздно понежился в постели какое-то время, оглаживая молодое тело принца, что забылся в беспокойном сне, и думал было присунуть ему ещё разок, пока тот спит, но желание справить нужду оказалось сильнее.

«А мальчишка как раз немного восстановится к вечеру», — решил Элтыр, находясь в смутном предвкушении.

У принца волосы были невероятного, почти мистического для глаза имперца цвета. Он бы сравнил его с цветом жёлтых осенних листьев. Или цветом рассветного солнца. Или с пшеничным полем… Красивый цвет. Редкий даже для здешних мест. Королева Риддии — племянница Императора, дочь предыдущего правителя их земель, чистокровная нирами, и имеет чёрный волос. Если восьмой принц — блондин, значит, велика вероятность того, что он — внебрачный сын, бастард. А значит, есть шанс, что королю он не особо и интересен (что уж говорить о королеве), и Элтыр может оставить желтоволосую игрушку себе.

Генерал усмехнулся. От мыслей о том, что он сможет пользовать это тело долгое-долгое время, становилось почти что жарко. Мальчишка был идеален. Сильный, гибкий, чувствительный и приятный глазу. Если приучить его к себе, чтобы даже и не думал куда-то от него бежать, научить всему…

Элтыр нахмурился, сел на кровати, спустив ноги на холодный пол. Эта реакция — странное, не поддающееся анализу желание сделать своим, заклеймить, присвоить и одновременно причинить боль, втоптать в грязь, унизить, заставить есть из своих рук… оно было ему несвойственно. Не то чтобы он никогда не насиловал. Он развлекался в захваченных городах наравне с остальными бойцами, особенно когда был молод. Но от этого мальчишки хотелось всего и сразу.

Ночью он трахал Джулиана раком, игнорируя тихий, болезненный скулёж, наслаждаясь видом крепкой задницы и раскрасневшейся девственной дырки. Трахал долго, пока мальчишка под ним совсем не затих, а сам он не ощутил близость разрядки. Тогда Элтыр Дар перевернул принца на спину, давая себе перерыв. Хотелось не кончать как можно дольше, хотелось расшевелить мальчишку.

Тот посмотрел на него красными глазами, но посмотрел так, что Элтыр невольно скрипнул зубами.

Этот мальчишка, изнеженный аристократ, который в битве-то за свои годы не побывал ни разу, выросший в Риддии, где честь, особенно мужская, ценится превыше всего… Этот мальчишка, после того, как Элтыр пытал его, а затем сделал своей подстилкой, посмотрел ему прямо в глаза с лёгкой усталостью и праздным интересом на лице, словно вопрошая: «сколько мне ещё тебя терпеть?».

Элтыр не знал, что он чувствует: гнев или восхищение, уважение или ненависть, или всё вместе взятое. Из-за этого непонятного смешения чувств, член стоял, как после любовного корня. В голове то и дело мелькали сладкие до дрожи картины того, как можно было бы попробовать сломать чужеземного принца.

Но, несмотря на всё, что творилось у него на душе, калечить это красивое тело не хотелось. У Элтыра на него были планы. Для исполнения этих планов принц должен был быть здоровым и выносливым.

— Больно? — поинтересовался Элтыр с улыбкой, поглаживая крепкие бёдра юноши. Всё тело мальчика было увито сухими тонкими мышцами. Набеганными в полях, натруженными на тренировочной площадке мышцами королевского сынка.

Он взглянул на Элтыр Дара недовольно, но всё же пробормотал в ответ:

— Давай поменяемся местами, и ты мне скажешь, больно или нет.

Элтыр благодушно рассмеялся. Славный мальчишка. Красивый. Это его равнодушие перед лицом угрозы в тот миг показалось генералу чертой не раздражающей, а удивительной, очаровательной даже. Вспышка нежности, которую он испытал, глядя на измученного, уставшего юношу заставила его попридержать коней.

«Словно во мне живёт два человека: один хочет растоптать и уничтожить, а второй — нежить и оберегать».

Элтыр вынул из мальчишки член и размазал по длине ещё прозрачной мази.

«Если доставить ему удовольствие… если заставить просить о большем, унижаться ради большего… это его проймёт?»

Он засадил принцу снова, положив его лодыжки себе на плечи, уже плавнее, чуть поддаваясь бёдрами вверх, так, чтобы задеть необходимую точку.

Но принц ему удовольствия своими стонами в эту ночь так и не доставил. Элтыру не всегда удавалось простимулировать мужскую железу внутри, а, может быть, и удавалось, только вот боль и дискомфорт в плохо растянутом отверстии, очевидно, пересиливали редкое удовольствие, поэтому принц лишь продолжал морщиться, то сжимаясь так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть, то наоборот, максимально расслабляясь, и лениво разглядывал Элтыра, словно бы любовался, с отрешённостью идущего на смерть.

Поэтому Элтыр бросил свои попытки доставить удовольствие и просто дотрахал мальчишку, как сам хотел, сгибая и разгибая послушное тело, будто куклу, а затем со стоном спустил, умиротворённый и одновременно разочарованный.

Но то был всего лишь их первый раз. А в таком деле нужно запастись терпением.

И сейчас, разомлённый недолгой, но бурной ночью, Элтыр с вожделением оглядел измученного мальчика и вышел из шатра, давая указания прислуге. Генерала ждало его ремесло.

* * *

Изабель столкнулась с любовником у выхода, но не отскочила, а нежно прижалась к широкой груди. Изабель родилась на месяц раньше срока и всю жизнь недоедала, а потому была маленькой даже по меркам имперских женщин, и ей очень нравилось так жаться к Элтыру. Рядом с ним, таким крепким и уверенным, Изабель чувствовала себя под защитой. За те несколько месяцев, полных лишений и трудностей, что она провела в дороге рядом с генералом, девушка, несмотря на отсутствие многих привычных удобств, расцветала.

Её мягко отстранили за плечи.

— Некогда, — сказал Элтыр, окидывая её усталым взглядом. — Пойди и позаботься о