застану Руслана Осиповича при этом медбрате, санитаре или кто он там по должности, он притворится немощным? И зачем ему это вообще, особенно при таком невыдержанном сопровождающем?

Развить эту тему в разговоре с Милой уже не получилось: заканчивалось время посещения. Что ж, хотя бы под конец наша пресноватая беседа обогатилась этой маленькой загадкой. Я знаю мою тетю: необычный постоялец пансионата будет теперь занимать ее мысли как минимум весь остаток дня. Да, это вам не Уильям Шекспир.

Хотя, подумала я, спускаясь по лестнице, напротив – очень даже Шекспир! Вот же – «Гамлет, принц Датский»! Есть над чем подумать, пока меня не утянет с головой в очередной заказ.

Я полагала, что на сей раз разговора не получится. Слишком уж далеко рыжий человек-загадка сидел относительно ограды. А я была не в том настроении, чтобы снова перелезать через нее. Я же не цирковая обезья… тьфу ты, опять эти ассоциации!

Но меня ждал сюрприз: Руслан Осипович успел перебраться на свою любимую скамейку у черемухи и явно меня ждал. Кажется, недобросовестный санитар не считал нужным держать своего якобы слабого подопечного под неусыпным надзором. Либо купился на его спектакль, либо не слишком-то и вдумывался.

– Евгения! – радостно поздоровался Руслан Осипович. – Здравствуйте! Давно вас что-то было не видно…

– И вам доброго дня, Руслан Осипович. – Я всмотрелась в его лицо: живое, подвижное, с цепким и ясным взглядом. Оно не было лицом человека, подверженного старческой немощи тела и духа. Тем не менее и с высоты третьего этажа увиденная сцена была вполне убедительной. – Вы, должно быть, выходили гулять в другое время. Я-то прихожу в одно и то же, график для посещений в больнице неизменный. Как вы себя чувствуете?

– Неплохо, Евгения, сказал бы даже – хорошо! Только вот суставы… – Он похлопал по локтю, по обеим коленям со снисходительной, но и довольной улыбкой. Мол, а все-таки бегает еще коняга, бегает!

Да, мысленно хмыкнула я, не только бегает, но и дохлым достоверно притворяется. Пожалуй, воздержусь от расспросов. В моей жизни этот приветливый, охочий до новостей и разговора пенсионер – только участник массовки. Даже не персонаж второго плана.

Вот что занятно, кстати: я ни разу не видела, чтобы его кто-либо навещал. Или чтобы он общался с другими постояльцами. Хотя я не пасу его круглые сутки. Может, и навещают.

– А вы, Евгения? Как жизнь молодая?

– Да вот цирк сплошной, Руслан Осипович, и никак иначе.

– Та-а-ак, а вот с этого места поподробнее, пожалуйста…

– Да какие подробности – так, в цирк сходила, вспомнила юность.

Вранье. В юности – в отряде спецназа «Сигма» – я не на цирковые кунштюки пялилась, а обезвреживала террористов.

– Да ну что вы, не такая уж вы и… то есть вы же еще молоды.

Ну, спасибо! Буквально на прошлой неделе я обнаружила у себя седой волос. Нет, это, конечно, признак не старости, а свойств пигмента… но все же.

Видимо, что-то такое отобразилось на моем лице, потому что мой собеседник на пару секунд отвел взгляд. В его собственной шевелюре и густой – нет, не бороде, скорее запущенной щетине – серебряных волос было намного больше, чем ярко-рыжих.

– Так в Тарасов приехал цирк, верно? – Руслан Осипович поторопился зацепиться за безопасную тему. – И что там было занятного?

– О, ну, во-первых…

Наш разговор, как обычно, был недолог, не более пяти минут. Я привыкла ценить свое время. («Ой, да неужели? – ехидно произнес мой внутренний голос, неожиданно тоном тети Милы. – А кто вчера полтора часа присматривал в цирке за сорокалетним пацаном?»). Обычно эти беседы были совершенно неинформативными, праздными, так сказать; но в этот раз я узнала кое-что новое о своем знакомом.

Руслан Осипович сообщил это под самый конец, словно спохватившись перед тем, как вернуться к своей скамейке.

– А я ведь, Евгения, как раз в цирке-то в свое время и работал! До того, как переехал в Тарасов. И переехал-то сюда, потому что побывал здесь в молодости на гастролях. Побывал и… совершенно влюбился!

– В город влюбились? – До этого я поддерживала беседу из вежливости и желания отвлечься, а тут стало любопытство.

– И в город, и… в одну женщину.

Ага, амурная история. Банально, но завлекательно. Ну, по тому, что я вижу, могу предположить: в молодые годы Руслан Осипович был довольно эффектным мужчиной.

– И кем же вы работали в цирке?

– О, я был довольно лихим акробатом. И наездником, это у меня получалось даже лучше. Я мог объездить любого коня, не хуже Александра Македонского! Главное ведь что? Подход и уважение к животному…

– Руслан Осипович, извините, что прерываю, но мне уже пора. – Я выразительно постучала по сверхпрочному стеклу циферблата моих часов.

– Конечно, конечно, и как это я не подумал!.. Нет, это вы меня извините, Евгения! Всего хорошего, надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Это вряд ли, подумала я. Разве что еще один или два раза по те же пять минут.

Вид отвернувшегося, в одиночестве идущего к скамейке пожилого, как выяснилось, циркача неожиданно испортил мне настроение. Уж больно легко мне на его месте представилась я сама: старенькая, седая, слегка артритная, но все еще ничего, все еще на подхвате. Вязаная кофта поверх бронежилета, таблетки от давления рядом с запасными пулями и наручниками. Твердая рука, зоркий глаз, вставная челюсть.

Образ этот перед мысленным взором явился ярко, до отвращения ярко и подробно.

Бррр. Хорошо, что Милу выписывают уже послезавтра.

Глава 2

Оставшееся до выписки Милы время пролетело незаметно: я, умозрительно взяв себя за филешечки (то бишь за…опу), навела лоск-блеск на квартиру. Моя тетя куда спокойнее относится к моему роду занятий и необходимости быть начеку, чем к беспорядку на родных квадратных метрах. Так что пришлось попотеть. Мила-то и перед отправкой в больницу повздыхала, порассуждала в сомнениях: не нанять ли, мол, клинера на время ее отсутствия. А то квартира без хозяйкиной руки и вообще, а знакомые посоветовали проверенную фирму…

Я чуть не клятвенно Милу заверила, что уж