делает из нее по глотку. Говорят, южное вино как компот, и его можно даже младенцам, но если нас с ним тут застукают взрослые, то всем нам очень не поздоровится. Поэтому Дрыга предусмотрительно обернул бутылку бумажным пакетом.

– Кто хочет искупаться? – Через полчаса вдруг спрашивает Костя.

– Ой, нет, это развлечение для туристов. – Кривится Дрыга.

– Леш, ну, пойдем? – Тянет его за руку Ксеня.

– Лучше посидим. – Он трясет бутылкой.

– Ладно. – Нехотя соглашается она и опускается обратно.

– Костя, я могу подержать твою одежду. – Предлагает Тая Якимушкину.

– А… – Он косится на бревно, где мог бы ее оставить, но тут же соглашается. – Хорошо.

– Я тоже пойду. – Вызывается Денис.

– Никита, ты пойдешь? – Обращаюсь я к другу.

– Позже, не сейчас. – Отмахивается тот.

Похоже, его разморило на солнышке. Он расстегнул рубашку, закатал рукава, но, все же, ему не хватает прохлады.

– Надеялась, что он снимет джинсы, и ты полюбуешься на его крепкую задницу? – Хихикает Тая, когда мы с ней пускаемся вслед за парнями к кромке воды.

– Что? – Я едва не теряю дар речи.

– Да брось. – Загадочно посмеивается подруга. – Вы отлично смотритесь вместе. Я уже устала умиляться, глядя на ваши обнимашки, семейные ритуалы и прелюдии! А чего только стоят эти ласковые прозвища – сама готова замурлыкать!

– Тише, Тай, ты чего. – Прошу я.

Мне хочется заклеить ей рот, пока никто из ребят не стал случайным свидетелем ее болтовни.

– А что такого? – Она разводит руками.

– Прелюдия, ритуалы – ты чего мелешь? – Краснею я.

– Хочешь сказать, это просто дружеское общение? – Таращится на меня Таисия.

– Да.

– Ага, а я – балерина! – И она делает несколько забавных па.

– Мы с Никитой просто друзья.

– Которым давно пора переходить на следующий уровень! – Шипит Тая мне на ухо, чтобы парни не услышали. – Вы же просто созданы друг для друга!

– Прохладная. – Замечает Костя, потрогав воду ногой.

– Да брось! – Игриво хохочет Тая, подбегая и брызгая на него ногой.

– Кто последний, тот говноед! – Словно ребенок, затевает спор Денис, и Костя тут же включается в игру.

Они раздеваются наперегонки, швыряя одежду прямо на песок и позабыв о том, что мы с Таей тут для того, чтобы подержать их шмотки.

– Никита влюблен в Полину Матвееву. – Говорю я, когда парни, вздымая сотни брызг, забегают в воду.

– Чего-о?! – Моментально потеряв интерес к Косте, переспрашивает Тая. Она оборачивается, смотрит на оставшихся на бревне ребят, затем возвращает взгляд на меня. – Не может быть! С чего ты взяла?

– Он сам мне сказал.

– Боже… И давно?

– Вчера.

– Нет, давно он в нее влюблен?

Я пожимаю плечами и вздыхаю.

– С этого лета. Видимо.

– Так у нее же парень? Дима?

– Ага. Думаю, если бы не он, Высоцкий давно уже валялся бы у нее в ногах. У него, кажется, вообще крыша поехала на этой почве.

Тая трясет головой, как будто отказываясь верить в услышанное.

– И что Никита в ней нашел?

– Она – красотка. – Подумав, отвечаю я.

– Парни думают лишь одним местом! – Рычит подруга.

– Любовь зла. – Горько усмехаюсь я. – А еще слепа.

– Любовь не слепа. – Фыркает Тая. – Просто из-за любви люди смотрят не туда, куда надо.

Она гладит меня по плечу, и я зажмуриваюсь. Черт, Тая все поняла. Она знает, что я чувствую к Никите. Как же мне стремно…

– Ну, он и дуболом. – Вздыхает подруга.

Я смотрю на нее, она качает головой.

– Дуболомище. – Соглашаюсь я.

– И ты это так и оставишь? – Заглядывает она мне в глаза.

– А что мне делать?

– Бороться за него.

– Вот еще. – Я отворачиваюсь и впиваюсь взглядом в купающихся ребят.

– А я бы боролась. – С вызовом говорит Тая.

– Не сомневаюсь. – Отвечаю я.

Таисия у нас пробивная. Если кто-то встанет у нее на пути – голову ему пробьет.

– Смотри-ка. – Толкает она меня локтем. – Милуются голубки.

Я оборачиваюсь. Дрыга посадил Ксеню к себе на колени и ищет что-то у нее во рту. Своим языком.

– Она очень пожалеет о том, что связалась с ним. – Цокает языком Тая.

– Почему? – Интересуюсь я.

– Как будто ты не знаешь. Леха сначала льет девчонкам в уши про то, что влюблен, а как добьется своего – бросает. Они плачут, а он им «Я тебе ничего не обещал, я вообще ничего не хотел». Или того хуже: перестает писать и звонить, чтобы бедная девочка начала возмущаться, скандалить и сама его бросила. И так он как будто не при делах: и ни в чем не виноват, и просто все женщины – прирожденные истерички.

– Жестоко.

– Еще бы. – Качает головой подруга. – Наташка Ломаева перевелась в другую школу из-за него в прошлом году, а Машка Ромаева так рыдала в туалете, что на всех этажах было слышно.

– Ты Ксене об этом рассказывала? Она вроде девчонка хорошая, скромная.

– Еще бы. Сказала, чтобы не верила ни единому его слову.

– А она?

– Да, наверное, как все остальные – верит, что с ней у него все будет по-другому. – Тая морщится, глядя, как Дрыга ведет пальцами по ноге Ксени. – Любовь до гроба.

– Она должна, хотя бы, вытрясти из него обещание, что это не просто игры, а серьезные отношения.

– Ха! – Выдыхает Тая. – Он ей что угодно сейчас наплетет, лишь бы залезть под юбку. И отношения пообещает, и скажет все, что она захочет услышать.

– А вдруг он действительно влюбился?

– Ха. Ха. И ха.

– Если он поступит с ней подло, я лично дам ему в нос.

– И тогда у вас в группе не будет басиста. – Напоминает она. – Дрыга – идеальный кандидат. Опыт есть, гитара тоже – даже совсем неплохая, я видела, как он выступал в летнем лагере с ребятами из Омска – бацали только так. И с вами уже играл в берлоге. Плюс, у него музыкалка. Правда, неоконченная: выперли после четвертого класса – за прогулы.

– Ты права. – Киваю я. – И все песни Никиты он наизусть знает.

– Так что он, может, и сердцеед, но как друг и музыкант – лучше всех.

– Да.

Из воды выходят ребята, и мы идем к остальным. Ноги приятно тонут в песке, и я радуюсь тому, что солнце медленно опускается за горизонт.

– Эй, Никитос, ты чего такой загруженный? – Опускается на бревно рядом с ним Костя.

– Все нормально. – Дежурно улыбается Высоцкий.

– Не в духе, потому что с тобой никто не спит? – Смеется Денис, кутаясь в белую рубашку. – Или все еще переживаешь из-за стычки с Кощеем?

– Я просто отдыхаю, чего привязался? – Отвечает Никита устало.

– Кстати, Никит. – Дрыга отсаживает Ксеню и выпрямляется. – По поводу того, что сказал Кощей.

– Чего? – Его брови поднимаются вверх.

– Ну, насчет твоей мамы. – Несмело произносит он. – Ну, Стас же передал ей привет…

– Ты что-то знаешь об этом?

– Ну… это… – Леха взъерошивает пальцами волосы. – Я только слышал на тренировке в душевой…

– Да говори! Что? – Не выдерживает Высоцкий.

Дрыга оглядывает присутствующих, затем взволнованно облизывает губы.

– Он хвалился. В общем… что встречается с какой-то…

– Да скажи ты! – Никита встает.

– С горячей разведенкой. – Говорит Леха еле слышно.

На его лице сожаление. А на лице Никиты рождается целая буря.

3.2

НИКИТА

– Ты уверен? – Алена сжимает мою руку.

Мы стоим в темноте на крыльце моего дома, пока наши друзья пошли к берлоге.

– Да. – Заверяю ее я. – Иди, проследи за ними. Я не хочу, чтобы парни разнесли наш будущий репетиционный зал.

Пытаюсь улыбнуться, но выходит не очень: после того, как я чуть не накинулся на Дрыгу с кулаками, напряжение не желает покидать мое тело. Друг не виноват, что стал свидетелем неприятного разговора в мужской раздевалке и не несет ответственности за те гадости, которые говорит Кощей, но у меня словно пелена гнева опустилась на глаза, когда он передал мне его слова. С трудом удалось удержать себя в руках, и тут нужно сказать спасибо Аленке, которая в последнюю секунду удержала меня от нападения на друга.

– Обещай, что не будешь грубить маме. – Она обхватывает меня за плечи.

Я бросаю взгляд на горящие окна дома.

– Не буду.

– Хорошо. – Алена довольно кивает. – Мы будем в берлоге.

– Я скоро приду. – Обещаю ей.

– Угу. – Похлопав меня по плечу, она удаляется вслед за остальными.

Парни по пути с моря купили чипсов, газировки и пива, так что скучать им без меня не придется. Проводив Алену взглядом, я вхожу в дом.

В воздухе стоит аромат цветочного парфюма, из гостиной доносится приглушенная музыка и голос матери: она что-то негромко напевает под нос.

– Куда-то собираешься? – Спрашиваю я, застав ее перед зеркалом – пританцовывающей.

Она оборачивается.

– А ты где пропадал весь день? – Ее взгляд скользит по мне сверху вниз, затем снова возвращается на лицо.

– Ты отвечаешь вопросом на вопрос. – Вздыхаю я, навалившись на дверной косяк.

Мама явно чувствует себя не в своей тарелке. Она нервно одергивает облегающее платье глубокого бордового оттенка и натягивает на лицо беззаботную улыбку.

– Ходишь целый