письма. Подозревал в наркоманах и алкашах, облюбовавших двор, неотвратимую угрозу. Может и чёрную «Волгу» он всего лишь выдумал? Сам себе искал наказание, лишь бы оправдать малодушие давно минувшей ночи. Раздираемый угрызениями совести видел в совпадениях связи, переиначил страхом столько случайностей, что даже жена уверовала в его бред. Так может всё не так? И старуха просто спятила, и проводница лишь чай принесла? Всё это так обыденно, если посмотреть трезво.

Но если это на самом деле правда?..

— Неси ребёнка! — повторил голос.

И Антон послушался. Медленно прокрался мимо спящего старика и вошёл в его комнату. Дверь закрылась сама. Силуэт стоял на прежнем месте.

— Я знал(знала), что ты не найдёшь в себе смелости, отец. Теперь всё будет совершенно иначе. — тварь подошла и единственным глазом посмотрела на младенца.

Антон боялся шелохнуться. Он приносил жертву ради своего спасения. Ради спасения Марии. Он поступал правильно и истово убеждал себя в этом. Но сам же не верил.

Тварь протянула руку и чёрным рассохшимся пальцем коснулась лба младенца. В предрассветной темноте Антон увидел, как загораются жёлтым глаза ребёнка.

В дверь на улицу постучали и тут же раздался женский голос:

— Откройте. Скорая.

От неожиданности Антон обернулся, но увидел позади лишь глухую темноту. А когда снова повернулся к твари, между ним и окном уже никого не было.

Дрожь облегчения пробежала по телу, колени подкосились. Антон чуть качнулся, но устоял. Снова посмотрел на младенца. Хотел убедиться, что всё это ему померещилось. И правда. Малыш глядел всё теми же голубыми глазками и совершенно ничего не боялся.

— От собственных демонов не убежать. — услышал Антон.

Но то были лишь первые песни птиц.