Итальянского королевства. Его правителем стал сардинский король Виктор Эммануил II. Из числа прежних итальянских монархий уцелела только Папская область, и то лишь благодаря тому, что на ее территории находились французские войска.

То, что было немыслимо еще десять лет назад, совершилось. В одном из регионов Европы произошли радикальные территориально-политические изменения. Целый ряд государств исчез с географический карты, принцип легитимизма утратил свою силу. Все эти события стали, в свою очередь, итогом столкновения двух великих держав. Урегулировать их противоречия проверенным способом — созывом конгресса — не удалось; выработанные в Вене в 1815 г. механизмы не сработали.

Благодаря сближению с Россией и победе над Австрией французы сумели значительно усилить свои позиции в Европе. Монархия Габсбургов, хотя и потерпела серьезное поражение, оставалась, тем не менее, одной из великих держав и стремилась компенсировать свои потери в Италии усилением влияния в Германском союзе. В начале 1860-х гг. в Европе складывалась сложная ситуация, допускавшая различные варианты дальнейшего развития событий. «Окно возможностей» для больших перемен продолжало оставаться открытым.

Глава 2

Дуэлянты

Период между «Весной народов» и основанием Германской империи традиционно рассматривался в исторических сочинениях, особенно обзорного характера, как история обретения немцами государственного единства. События 1871 г. отбрасывали свой свет на предшествующие десятилетия, заставляя оценивать их с позиции послезнания. В рамках господствующего нарратива путь к объединению становился главным содержанием эпохи; все, что находилось за его пределами, оставалось в тени. Только ближе к концу ХХ в. историки все чаще стали рассматривать период 1850–1860-х гг. как самостоятельную эпоху, а не предысторию Германской империи. Объединение Германии (по крайней мере, в той форме, в которой оно произошло в реальности) при этом перестало казаться чем-то закономерным и лишенным всякой альтернативы. Процесс развития германских государств оказался при ближайшем рассмотрении ни в коей мере не предопределенным, а допускавшим различные варианты и возможности.

Тем не менее, под каким бы углом зрения мы ни рассматривали этот период германской истории, в фокусе внимания все равно окажется монархия Гогенцоллернов. Именно Пруссия играла лидирующую роль в германской политике. Австрия, стремясь быть ключевым игроком в Центральной Европе, медленно, но верно обособлялась от остальных германских государств — в экономическом, культурном, а затем и политическом отношении.

1850-е гг. стали для Прусского королевства временем относительно спокойного развития. Страна — единственная из пяти великих европейских держав — не участвовала ни в одной войне. В экономическом плане были достигнуты серьезные успехи — индустриальная революция находилась в самом разгаре. Быстрыми темпами развивалась промышленность, росла протяженность железных дорог. Пруссия на глазах превращалась из аграрной в индустриальную державу. Число одних только машиностроительных предприятий в Пруссии увеличилось со 188 в 1849 г. до 314 в 1861 г., при этом среднее количество рабочих на каждом из них выросло вдвое. Число доменных печей в Рурской области — индустриальном сердце Пруссии и Германии — увеличилось за 1850–1860-е гг. с двух до пятидесяти[53]. Если в 1850 г. добыча каменного угля в Пруссии не дотягивала до 5 млн тонн, то в 1860 г. она уже превысила 10 млн, а в 1865 г. приблизилась к 20 млн тонн[54]. Короткий кризис 1857–1859 гг. лишь ненадолго прервал большой экономический бум. «Борзиг», «Хеншель», «Байер», «Сименс», «Цейсс» — все эти имена, прогремевшие вскоре на весь мир, появились именно тогда.

Одновременно росло экономическое влияние Пруссии в Германском союзе. Промышленный и сельскохозяйственный бум затрагивал, конечно, не только монархию Гогенцоллернов, но и другие германские государства. В частности, одним из наиболее развитых в промышленном отношении регионов являлось королевство Саксония — здесь, например, плотность железных дорог была максимальной в границах Германского Союза. Однако процесс индустриального развития способствовал дальнейшей интеграции и развитию общегерманского рынка и потому делал доминирование Берлина все более ощутимым. Свою роль сыграло и наличие на прусской территории обширных угольных бассейнов, превратившихся в центры тяжелой промышленности.

Как уже говорилось выше, еще в 1833 г. многие малые и средние германские государства вступили в образованный усилиями Берлина Таможенный союз. В течение следующих двух десятилетий он непрерывно расширялся, пока не объединил практически всех членов Германского союза. Австрия осталась за его пределами. Впоследствии историки будут видеть в создании Таможенного союза первый сознательный шаг к объединению Германии вокруг Пруссии по так называемому «малогерманскому» варианту. На деле в 1830-е гг. в Берлине ставили перед собой, в первую очередь, экономические задачи. Лишь впоследствии экономическая интеграция объективно создала более благоприятные условия для политических проектов.

После революции 1848–1849 гг. в стране были проведены достаточно серьезные реформы. Появилась конституция и двухпалатный парламент — ландтаг. Полномочия ландтага были довольно ограниченными, члены верхней палаты назначались королем, а выборы в нижнюю проводились по системе так называемого «трехклассового избирательного права», дававшего большие преимущества обеспеченным слоям населения. Тем не менее, по сравнению с дореволюционной ситуацией, это был большой шаг вперед. В Пруссии началась полноценная политическая жизнь, стали формироваться партии, росла роль общественного мнения.

В 1857 г. прусский король Фридрих Вильгельм IV окончательно потерял способность к управлению государством в результате прогрессирующей душевной болезни. Регентом стал его младший брат Вильгельм, который в 1861 г. надел королевскую корону. В начале своего регентства Вильгельм провозгласил «Новую эру», сформировав правительство из умеренных либералов и начав столь же умеренные преобразования. Согласно его концепции, реформы в Пруссии должны были не в последнюю очередь способствовать «моральным завоеваниям» — дальнейшему расширению влияния на другие германские государства.

Однако эпоха заигрываний с либерализмом завершилась достаточно быстро, и поводом для этого стала военная реформа. В конце 1850-х гг. в Пруссии продолжала в основном функционировать система комплектования армии, принятая во время Наполеоновских войн. Существовала всеобщая воинская повинность, затрагивавшая, однако, лишь часть ежегодного призывного контингента. После трех лет службы в действующей армии и двух лет в резерве солдат зачислялся на 14 лет в состав ландвера (в России этот термин обычно переводился как «ополчение»). В случае войны ландвер создавал самостоятельные формирования, которые входили в состав действующей армии, а в мирное время проводились периодические кратковременные сборы. В остальном мужчины, зачисленные в состав ландвера, жили обычной гражданской жизнью, работали, обзаводились семьями. Такое решение было принято, в первую очередь, из соображений экономии — система позволяла при относительно небольших расходах получать в случае войны армию, по своему размеру достойную великой державы.

В середине XIX в., однако, эта система вызывала растущие нарекания со стороны как военных специалистов, так и политического руководства страны. Боеспособность подразделений ландвера была под большим вопросом, а процент военнообязанных, проходивших военную подготовку, слишком мал. В результате в случае мобилизации возникала абсурдная ситуация, когда