Лею ногой, но промахивается.

Заливисто хохочет.

– Мама! – кричит Оксана. – Она за волосы меня! Она больно мне! Сука эта Лейка говняная тупая!

Мама подходит, смотрит на нее в растерянности.

– Оксана, – говорит она, – перестань орать. У нас дома есть свои правила. Нельзя брать без спроса чужие вещи.

– Да она больно мне! Она! Эта Лейка вонючая за волосы! – кричит Оксана.

– Что это за выражения? У нас нельзя так разговаривать.

– Не поняла что ли ты?! Совсем ты что ли? Она за волосы меня! Она больно мне!

– Мам, она взяла мое платье! – говорит Лея. Она ошарашенно смотрит на Оксану.

– Хочу эту платью! Что хочу тут делаю!

Оксана дрыгается на кровати, машет ногами, она красная, мокрая, злая.

– Оксана, у нас нельзя говорить другим гадости и брать без спроса чужие вещи, – сообщает мама. – Три дня без сладкого и никакого планшета.

Оксана перестает дергаться и с ужасом смотрит на маму.

– Три дня?! Нет! Мама! Мамочка, прости, пожалуйста! И ты прости дура сука подавись этой… платьей своей! Я больше не буду, мамочка! Прости! Я буду хорошо вести!

– Начинай! Потом поговорим.

– А можно планшентик?

– Нет.

– Ну пожалуйста! Дай мне! Я стану спокойная!

– Оксана, так не бывает! Если ты делаешь плохие вещи, планшет отменяется.

– А я буду орать тогда! Пока не дадите мне! Сами виноваты дуры! Сами без сладкого сдохнете тут!

Оксана принимается кататься по кровати. Сначала она визжит, потом воет.

Крики «А-а-а!», «А-а-а!», «А-а-а-а-а-а-а!» становятся все громче и протяжнее. Лея с мамой беспомощно переглядываются.

Сонный Рома выходит из своей комнаты и заглядывает в детскую.

– У нас тут Оксана… огорчилась, – говорит мама.

– Я слышу, – говорит Рома. – А что случилось?

– Лейка эта вонючая! Коза драная! Шлюха тупая! – кричит Оксана. – Говно, говно, говно!

– Лея отняла у нее свое платье, – объясняет мама. – А потом я не дала ей планшет. Хорошо хоть Яна с Лешей в саду и школе.

Оксана с головой прячется под покрывалом. Рома смотрит, как одеяло вздрагивает от ее прерывистого дыхания.

– Нам ведь сегодня надо к психиатру? – спрашивает Рома.

– Да. Марк должен подойти, присмотреть за Оксаночкой.

– Ты как будто не очень потрясена?

– Ну… Шурка с Лешей тоже тяжело адаптировались, помнишь? А ты вообще рыдал целыми днями. Но, конечно, я думала, тут все проще будет, – расстроенно говорит мама.

Оксана продолжает кричать под одеялом.

Сцена 25

Мама в ванной сидит на табуретке, перед ней стоит Оксана. Мама опрыскивает Оксанины волосы средством от вшей. Оксана тиха и послушна.

В ванную заглядывает Марк. Леша сидит у него на шее и водит ладошками по его лысой голове:

– Мам, можно ты меня тоже помоешь? У меня снова все чешется!

– Кать, лучше бы ты их просто побрила, – говорит Марк. – Это лучшее средство. Нет волос – нет вшей. Леха, приехали.

Марк спускает Лешу на пол.

– Да мне нравятся длинные волосы, – отвечает мама. – Они красят детей.

– Эх, вот мы с тобой разные люди. Тебе важна красота, а мне – чтобы все были здоровы. Вы с Ромой ходили к психиатру?

– Да, были сегодня. Симпатичная девушка.

– Что сказала?

– Поставила тревожное расстройство, прописала таблетки.

Марк морщится.

– А вот… Маша Рубцова, сестра Дины Рубцовой, помнишь ее, да?

– Да, – отвечает мама. Она опрыскала Оксанины волосы и теперь чешет их специальным гребнем.

– У нее тоже был трудный период, примерно в том же возрасте, ее отвели к психиатру, тот ей таблетки прописал. Но от таблеток только хуже стало, она потом вообще в больницу попала. Давай без таблеток, а? Таблетки – это большой риск.

– Но Роме-то они могут помочь.

– Кать. Я много об этом читал, пришлю тебе статьи, и ты поймешь, насколько все это неоднозначно.

У мамы звонит телефон, она откладывает гребень, вытирает руки об полотенце.

– Я в любом случае не специалист. Наш доктор явно лучше разбирается в этой теме. Таблетки наверняка проверенные – по крайней мере дико дорогие, – говорит мама.

– Да я заплачу, чтобы ты их выкинула. Больше, чем они стоили.

Телефон замолкает. На экране надпись «Пропущенный звонок. Шура».

– Мне важна эта тема, и я действительно много об этом читал. И тебе бы тоже очень советовал почитать западных экспертов перед тем, как впихивать в детей всякие колеса.

Леша дергает Марка за ногу и ноет:

– Мам, ну вы скоро?

– А я буду так? – спрашивает Оксана. – Мокрая волосы останусь этот шампунь?

– Сейчас. Две минуты, – отвечает мама. – Мы все смоем, но сначала яд должен подействовать.

Телефон звонит снова.

– Именно, – замечает Марк. – Ты готова травить детей ядом вместо того, чтобы просто сбрить эти волосы. То же самое с таблетками.

– О господи, – устало говорит мама. Берет трубку. – Алло, привет, Шурочка! Ну как там твой санаторий? Сахар-то меришь?

Из трубки доносится низкий голос:

– Мам, мне тут очень скучно. Забери меня отсюда!

– А что не так?

– Всё. Тут вообще делать нечего. Мы вожатых презервативами обстреляли, ну, с водой, скучно потому что, а они меня в изолятор засунули! Причем только меня, хотя все кидали. И я тут сижу одна, у меня даже компа с собой нет, а змейка эта на телефоне задолбала уже. Короче, забери меня отсюда. Серьезно, я тут больше не останусь, если не заберешь, я ногу себе сломаю.

– Шур, ну погоди…

Шура вешает трубку.

– Так, все, Оксана, наклоняй голову, будем смывать, – говорит мама.

– В одежде прям?

– Нет, точно, надо снять футболку.

Оксана оживляется, мгновенно скидывает футболку, легинсы, трусы, вертит голой попой.

– Жопа-жопа как магнит мужиков к себе манит! – радостно кричит Оксана и смеется.

Леша хохочет. Марк морщится.

– Оксана, трусы-то ты зачем сняла, – расстроенно говорит мама. Оборачивает вокруг Оксаны полотенце, включает воду, смывает шампунь.

– А когда я буду купаться?! – вопит Леша.

Мама оборачивает еще одно полотенце вокруг Оксаниной головы, моет ванну, затыкает слив пробкой и набирает воду. Выходит из ванной. Оксана остается внутри, она играет со струей воды.

– Что-то у Шурки там все не слишком благополучно, – озабоченно говорит мама.

– Да тут у всех все не слишком благополучно, – замечает Марк.

– Мама, а уже можно залезать?! – вопит Леша.

Не дожидаясь ответа, скидывает вещи и устремляется в ванну. Залезает в воду, засовывает голову прямо под струю.

– А я смотри, как могу! – с гордостью говорит Оксане.

– А я туда нассала, – говорит Оксана и смеется. – Зачем? – спрашивает Леша.

– Просто так. Леша выскакивает, вытаскивает пробку, спускает воду. – Ха, вот дурак, поверил! – радуется Оксана. – А я наврала, ха-ха-ха! – Оксана! – сердито говорит мама. – Что может быть смешного в том, чтобы нагадить в чужую ванну? Это хулиганство, и это совсем не смешно, а очень гадко. – А тебя вообще никто не спрашивает! Куда хочу, туда и ссу!

Мама хватает Оксану за ухо. Марк брезгливо отстраняется.

Мама запирает Оксану в туалете, Оксана истошно орет и колошматит дверь руками и ногами.

Марк недовольно следит за происходящим.

– Так, Леш, давай-ка сходим в детский сад за Яной и погуляем, – говорит Марк. – Было бы лучше, если бы вы всего этого не слышали.

Сцена 26

Зима, снег, вечер. Марк сидит на скамейке, у него в руках книга, он дремлет. Леша и Яна на детской площадке перед ним.

Яна сидит на качелях, раскачивается, но не высоко.

Леша бегает вокруг двух мальчиков, те сидят на карусели. Он слишком сильно раскручивает карусель, младший мальчик испуганно вопит.

– Зачем ты так сделала?! – сердится старший