С помощью напоминающего стетоскоп прибора Будабу тщательно «прослушала» шар, чтобы убедиться, что все шесть внутренних затворов щелкнули, как им полагается. Покончив с этим, юная гномочка установила таймер. После приземления он автоматически освободит затворы, и шар откроется. При установке таймера Будабу добавила пять минут – для гарантии, чтобы в момент открытия шара он уже точно не катился и не подпрыгивал.

Другие гномы откупорили небольшое отверстие в оболочке и сквозь оба слоя ввели во внутреннюю полость наконечник шланга. Два гнома по команде открыли клапаны соединенных между собой рукавов шланга, в то время как третий с помощью подсоединенного к велосипеду насоса откачивал из шара воздух. Содержащиеся в каждом из рукавов вещества смешались вместе и ринулись в шар, мгновенно образовывая пену. Она обеспечивала для всего содержимого шара дополнительную амортизацию. В пене содержались также специальные компоненты, придающие шару дополнительную летучесть.

После этого гномы собрали рычаги с плоскими концами и с их помощью покатили шар вверх по склону, а затем установили его прямо перед натянутой тетивой заведенного с помощью рычагов арбалета. Прикрепленный к тетиве кожаный мешок наполовину обернули вокруг шара. Потом началась передача световых сигналов, когда пара гномов на каждой из последовательно расположенных площадок зажигала факелы и устанавливала их в держателях по обеим сторонам трубы.

– Тяжелый груз, – заметил один из гномов на верхней площадке. – Джербил-то, видать, потолстел.

– Мы скорректировали объем взрывчатых веществ, – успокоила его Будабу, бросив взгляд на ответственного за запуск.

– Освободите дорогу! – прокричал тот в рупор. На каждой из расположенных ниже площадок имелись ведущие в укрытие люки. Заслышав команду, гномы на этих площадках устремились в них и исчезли из поля зрения.

Вытащив подзорную трубу, Будабу испытующе оглядела ряды факелов, по четыре на каждой стороне. Надо было убедиться, что порыв ветра не загасил ни один из них. Если хотя бы на каком-либо участке Эм-энд-Эма факелы будут гореть с одной стороны, то шару Джербила грозит опасность нежелательного и неконтролируемого вращения. Это вращение может изменить траекторию его полета, когда он будет парить среди гор. В результате шар или приземлится на значительном расстоянии от намеченной точки, или вообще врежется в скалу.

– Можно отправлять, – обратилась Будабу к ответственному за запуск, убедившись, что все на своих местах. «Счастливый Джербил», – прошептала она про себя, жалея, что не она является первым пассажиром Эм-энд-Эма.

Ответственный за запуск отпустил тетиву, и гигантский арбалет со щелчком выстрелил доставочным шаром, и тот скользнул внутрь трубы. Колокольчики, присоединенные к трубе рядом с ближайшей смотровой площадкой, зазвенели. Рычаги, удерживающие в вертикальном положении факелы, упали. Факелы вошли в отверстия в трубе. Языки пламени по обеим сторонам трубы коснулись плотно упакованных по периметру шара взрывчатых веществ в тот точно рассчитанный момент, когда шар Джербила скользил мимо. Не успел затихнуть грохот первого взрыва, как раздался громкий треск словно бы гигантской трещотки – это один за другим взорвались шесть оставшихся зарядов. И вслед за этим набравший скорость доставочный шар с оглушительным «тву-у-шш» вылетел с Эм-энд-Эма и пустился в свое парящее путешествие над Двергамалом. Через несколько секунд он исчез из поля зрения наблюдателей.

– Сорок миль в сторону и три вниз. А потом подскакивание и приземление где-то в поле к северу от Дрохита, – заметил один из наблюдавших с верхней площадки гномов.

– Да, если только противный ветер не подхватит его и не расплющит о скалу, – добавил другой.

– Счастливый Джербил, – тихонько пробормотала Будабу. Ей оставалось лишь надеяться, что Гондабуггану еще понадобится посланник – когда вернется Роберт.

В этот поздний августовский вечер, возвращаясь в своем «мустанге» с работы, Гэри Леджер наслаждался обретенной толикой свободы. Полотняный верх машины был откинут. Гэри подставил голову ветру, который трепал его прямые черные волосы. Рик получил доклад, отчетный месяц закрыт, и хотя следующая неделя обещала быть лихорадочной – предстояло окончательно «подгонять» сотни цифр, по двадцать раз на день бегать к копировальной машине и отвечать на нескончаемые звонки районных менеджеров, тон которых будет варьироваться от любопытствующего до взбешенного, – но в целом дело было сделано, и сейчас думать обо всей этой суматохе не было никакой необходимости.

Гэри покинул офис на полчаса позднее обычного. В результате основная масса машин оказалась впереди него, и значительная часть Второй трассы к западу от Конкорда оставалась достаточно свободной. Можно было отпустить поводья и дать волю мощному «мустангу». Откинувшись назад, Гэри прибавил громкость стереоприемника и плавно заскользил по быстрой полосе трассы. При практически не работающем пятилитровом восьмом цилиндре мотор с легкостью выдавал семьдесят пять миль в час. Гэри наслаждался этой ездой, почти полетом. Он и вообще любил путь домой в те дни, когда движение не было слишком оживленным. С обеих сторон трассу обступал лес, но сама дорога простиралась до самого горизонта. Там солнце окуналось в облака, окрашивая их в мириады оттенков. Эта ежедневная поездка была временем, когда Гэри мечтал. И в своих мечтах он возвращался на пять лет назад, ко дням своего путешествия в магическую страну Волшебноземье.

Он вспоминал Микки – разве можно забыть Микки! – и Кэлси, и погоню через замок Керидвен, и битву с могучим Робертом – драконом. Он вспоминал, как в ужасе мчался через лес под названием Кавтангл, преследуемый ордой гоблинов. Никогда в «реальном» мире он не испытывал так остро ощущение ЖИЗНИ.

«Все хотят управлять миром», – ворвались в его мечты звуки песни. По радио передавали «Слезы от страха» – одну из неизменно любимых Гэри вещей. Он принялся подпевать, затем быстро окинул взглядом приборную панель и тут заметил в зеркале заднего обзора мигающие фары. Гэри пригляделся повнимательнее. За ним шла красная «тойота», причем шла настолько впритык, что ему не виден был передний бампер машины!

Инстинктивно отреагировав на поданный ему мигающий сигнал – уступить дорогу идущей следом машине, – Гэри тотчас же посмотрел на медленную полосу. Насколько хватал глаз, вся трасса абсолютно пуста – так какого же черта она просто не обойдет его справа? Он с удивлением заметил, что жмет на педаль акселератора и что стрелка спидометра указывает на восемьдесят.

– О Господи, – прошептал он и внимательнее посмотрел в зеркало заднего вида, захваченный тем, что увидел в нем. В сияющей «тойоте» сидела молодая женщина. Подавшись вперед и чуть ли не прижавшись лицом к ветровому стеклу, она изливала в адрес Гэри поток проклятий и то и дело в бешенстве ударяла средним пальцем по стеклу, как будто ей не хватало слов. Фары «тойоты» нетерпеливо зажигались и вновь гасли, губы женщины непрестанно двигались.

– Господи, – еще раз пробормотал Гэри и поддал газу. Скорость «мустанга» возросла до восьмидесяти пяти. «Тойота» тут же догнала его и вновь шла по пятам. Задний бампер «мустанга» и «тойоту» разделяло расстояние не большее, чем длина автомашины. В обычных обстоятельствах Гэри, который редко куда-либо спешил, уступил бы дорогу и дал возможность «тойоте» пролететь мимо.