Нет, он не будит её. Тихонько гладит по волосам, наслаждаясь их мягкостью. Губами касается  лба, даря легкий поцелуй. А засыпая, впервые за этот долгий день, Максим испытывает умиротворение и даже какой-то покой. Его птичка в безопасности, он крепко держит её в своих руках.

Он несёт её на руках...

Хрупкую, невесомую, бледную, неживую...

Зелёные глаза покоятся под белоснежными веками, а ресницы застыли в вечной безмятежности. Не вздрагивают...

Он вглядывается в её лицо будто впервые, впитывая каждый его сантиметр.

Маша… Целый месяц поисков, месяц отчаяния, и вот она в его руках. Мертва, но он давно это знал, хоть и не переставал искать.

Максим кутает её в свои руки, в надежде отогреть. Такую холодную, в тонком шелковом платье, не смотря на октябрьскую стужу. Но нельзя согреть того, кто больше не нуждается в тепле. Нельзя подарить жар собственного тела, даже если очень хочется это сделать. Нельзя...

Нельзя... нельзя...

Максим не спешит прощаться с ней. Не отдаёт её тело, не смотря на настойчивые требования судмедэкспертов. Всё и так ясно - она мертва. На бледной коже, словно грязь отпечатались бурые метки. Шея. Хрупкая, тонкая шея изуродована грязными пальцами неизвестной твари. Голова то и дело заваливается назад, а руки, словно плети, обвисают и вздрагивают от тяжёлого шага Максима. Куда он идёт? Куда он тащит свою ношу?

 Патрульные машины, скорая помощь, люди, случайные зеваки неспешно следуют попятам, но уже перестали его беспокоить. Не вторгаются в этот ритуал прощания. Не мешают...

Пройдя несколько опустевших от непогоды улиц, Мако всё-таки настигает дождь. Небо плачет вместе с ним, омывая мужчину, в груди которого всё ещё бьётся искалеченное сердце, и хрупкую девушку, чья жизнь навсегда оборвалась.

Максим ещё теснее прижимает свою девочку и вновь впивается взглядом в её лицо. Глаза застилает пелена дождя, он несколько раз моргает, прежде чем поверить в увиденное.

 Марго…

 И как бы они не были похожи, они совершенно разные. В его руках, его маленькая храбрая птичка. Но как?

Чёрт, как?

 Ноги подкашиваются, Максим оседает на асфальт, не выпуская свою ношу из рук. Зарывается лицом в её волосы,  позволяя себе обронить несколько капель влаги, которые тут же смывает дождь. Нет, он не плачет. Такие как Мако, не могут позволить себе такой бесполезной слабости. Максим целует холодную кожу на её щеках и пересохшие губы. В последний раз...

Прижимает птичку к своей груди, устремляя взгляд на единственного свидетеля его отчаяния – небосвод.

Зародившаяся внутри боль, вырывается наружу нечеловеческим рёвом, воем. Протяжный вой обрывается, как только последние крупицы кислорода покидают лёгкие.

Макс задерживает дыхание… а потом с хрипом втягивает воздух.

 Он пока может дышать…

- Дыши Максим! Дыши!- вторгается в сознание взволнованный, срывающийся на крик, голос.

Макс распахивает глаза и рывком садится. Кислород всё не хочет проталкиваться в лёгкие, Максиму приходится обрушить на грудную клетку увесистый кулак.

Чёрт. Воздух... воздух... Маша... Марго...

Всё смешалось…

 Но это всего лишь сон. Просто, грёбаный сон!

Только сейчас он понимает, что перепуганная птичка осторожно гладит его по спине.

  - Ты в порядке? Максим посмотри на меня. Ты в порядке? - требует всё ещё напуганная девушка, обхватывая руками его лицо, вынуждая посмотреть. Холод её рук немного остужает, охваченную пожаром кожу.

  Максим поднимает растерянный взгляд на Маргариту, и его глаза тут же темнеют.  Нет, он не в порядке. Он очень не в порядке. Напуган. Ошеломлен. Выпотрошен.

«Но это просто чёртов сон, - уговаривает себя. - И Марго здесь, рядом с тобой, она жива».

«Пока жива», - будто назойливый червь, скребёт под коркой мозга.

Мужчина хочет сказать своей птичке что-то ласковое, как то успокоить, но он не находит слов. Они застряли в горле, не давая даже дышать. Но Марго его воздух, его успокоение, его жизнь. А перепуганный взгляд зелёных глаз, заставляет его сердце болезненно сжаться.

Он перехватывает её руки и убирает со своего лица.

Никакой долбаной опеки. Это я должен тебя опекать.

Мужчина импульсивно сжимает её лицо в своих ладонях, и обрушивается на Марго в жадном поцелуе. Она хочет отстраниться, вырваться, но его хватка слишком сильная, а девушка слишком податлива.

Его язык вторгается в рот, переплетаясь с её языком. Его губы жадно поедают, покусывают, от чего с её губ срывается тихий стон-всхлип.

«Нет, черт побери, нет, - орёт ей внутренний голос, - он всё время так делает. Не говорит с тобой. Всё решает с помощью секса. Не позволяй ему. Завтра он уйдёт, оставив лишь остывшую постель. Не позволяй ему! Ни в этот раз».

Марго находит в себе силы оттолкнуть Макса. Её руки с силой давят на его грудь. И пусть сдвинуть его крепкое тело, это всё равно, что остановить поезд, Суворов поддаётся на её напор и отстраняется, тяжело дыша. В темноте комнаты, она видит как горят его глаза. Их блеск  обжигает обидой, смятением, болью… потребностью. Потребностью в ней. Трудно поверить, что один лишь взгляд, может передать столько эмоций, но она всё это видит.

  - Поговори со мной, - требует девушка, повышая голос, - что с тобой происходит? - Максим отворачивается, закрывается от неё.  Марго начинает душить злость. – Максим, черт тебя подери, скажи мне хоть что-то,- хватает его за предплечье, впивается онемевшими пальцами, а когда чувствует, что он ещё больше отстраняется, словно хочет уйти,  неосознанно, но сильно, бьёт его по плечу.

Чёрт.

Марго, тут же отдёргивает руку, пряча её за спину. Эффект она произвела, Максим возвращает свой обжигающий взгляд на девушку. В его глазах больше не плещется боль, она сменяется неумолимым желанием, вперемешку с яростью.

 Её сердце пропускает удар. Где-то глубоко внутри, вспыхивает импульс под названием страх. Но Марго сразу тушит его, хоть тело и предательски вздрогнуло.

* * *

Она ударила его? Вот чёрт, она ударила его. Её пальчики, маленькая ладошка, хлестко зарядила  по его плечу.

Обожгла.

Но больше ошеломила.

Максим бросает на Марго взгляд полный яростного вожделения. На короткий миг, ему кажется, что он пугает её. Видит едва заметную дрожь в её теле, и это бьёт в тысячу раз сильнее её руки.

  - Ох... блин, прости, я не хотела... - сбивчиво оправдывается птичка.

  - Не надо, - обрубает Максим. - Только не говори мне - прости. Тебе не за что просить у меня прощение, - каждое слово приходится буквально выталкивать из себя. Долгие пять лет он ни с кем не сближался. Никому ничего не объяснял и ни перед кем не оправдывался. Его сердце очерствело, умерло, тогда, пять лет назад. Его сердце совсем недавно забилось вновь, и Максим пока не привык ощущать этот трепет. Так же как и не привык говорить красивых речей…