— Я…

— Скажи, от чего ты бежала? Ты ведь бежала из дома с самого начала наших отношений. Как будто пыталась скрыться от чего-то.

— Да… я бежала. Меня все, что окружало, давило и угнетало. Я чувствовала дискомфорт от той жизни, которая меня ожидает.

— Почему? Ты хотела чего-то другого?

— Да! Но…

— Ты ведь бросилась в пучину прелюбодеяния с большим удовольствием. Подумай, почему?

— Мне всю жизнь это запрещали, говорили, что это постыдно.

— А ты сама так считаешь?

— Нет, наверное.

— Ты стесняешься своего тела?

— Не думаю.

— Дежурный! — Александр позвал вестового. Молодой парень вошел в каюту и покраснел от вида молодой, красивой и обнаженной девушки, которая стояла перед зеркалом. Впрочем, Лиза тоже покрылась густым румянцем и попыталась прикрыть некоторые части своего тела.

— Передай капитану, что через четверть часа я жду его к себе. Хочу побеседовать.

— Так точно, ваше императорское высочество. — Молодой парень взял под козырек и совершенно смущенный вышел из каюты.

— Тебе кажется, что я задаю тебе загадки тогда, когда ты ищешь ответы?

— Да. Какая-то игра.

— Верно. Ты знаешь, когда она закончится?

— Саша, ты загадываешь мне какие-то загадки.

— Разве я их загадываю? Прислушайся к себе. Кто говорит тебе, что нужно стесняться собственного тела?

— Меня так учили с детства.

— Правильно. Ты себе это и говоришь. Твой враг — вот тут, — Александр постучал пальцем по голове. — И этот враг силен. Он человек-тайна. Человек-туман. Человек-загадка. Он прячется в тебе. И его никто никогда не видит, но он видит всех. Ты в игре, Лиза. В большой игре, которая идет уже не первое тысячелетие. В его игре участвуют все, но никто никогда этого не осознает. А весь этот мир вокруг — его мир. Он им владеет. Он им управляет. Он говорит тебе, что делать. Он говорит, когда это делать.

— Что ты такое говоришь? Ты здоров?

— Жертва всегда сомневается в сопернике. — Александр сладко потянулся, чуть зевая. — На самом деле она сомневается в себе, в своих возможностях. Но она никогда не признается в этом. Даже самому себе. Ведь ты правильная девочка, которая пытается поднять бунт, начать борьбу с собственными комплексами, страхами, предрассудками.

— Саша!

— Ты боишься своего тела. Ведь так? Оно красиво, но ты стыдишься его. Да. Он прячется за человеческой болью, стыдом, страхом.

— Кто он?

— Твой единственный реальный враг. Ведь ты именно от него бежишь. Сначала ко мне в Ричмонд, потом на корабль. Рискуя всем. Ты бежишь. Но он не отстает. Он преследует тебя. Он управляет тобой. Подстегивает твой страх. Твой стыд. Твою боль. И прячется за ними, выдавая себя за твоего лучшего друга. Подумай, что причиняет тебе самую большую боль? Ну же? — Лиза насупилась и слегка напряглась, а потом подняла глаза, полные злобы.

— Ничто не причиняет больше боли, чем унижение.

— Правильно. Унижение, чувство стыда и страха. Да. Это очень сильная боль, которая заставляет тебя совершать совершенно глупые поступки. Лишая собственной воли. Собственных желаний. Собственных интересов. И выдавая мнимое за то, что якобы реально.

— Я, кажется, начинаю тебя понимать.

— Изменив ситуацию с тем, что тебя контролирует, ты сможешь начать контролировать ее сама. Насколько далеко ты готова пойти, чтобы обрести себя? Ты ведь понимаешь, что чем больше, как тебе кажется, власти у тебя появляется в его мире, тем меньше власти у тебя остается в реальном мире. Власти над собой. Тем в более глухую камеру ты погружаешь себя, убегая от стыда, страха и боли, с помощью которых тобой манипулируют. Ты думаешь, ты убежала из дома отца? Убежала от своих детских страхов? Черта с два! Ты все еще там находишься. Посмотри на себя в зеркало. Что ты видишь? — В дверь постучался и вошел вестовой, вновь покраснев от вида обнаженной Лизы.

— К вам капитан, ваше императорское высочество.

— Хорошо, пусть подождет несколько минут. — И дождавшись, когда вестовой выйдет, Александр вновь обратился к Лизе. — Войны, дорогая моя, нельзя избежать. Ее можно лишь отсрочить к выгоде своего противника. А теперь иди. На сегодня мы закончили.

В Белене экспедиции пришлось немного задержаться. Великому князю нужно было начинать создавать себе железное алиби, поэтому предстояло засветиться перед наибольшим количеством серьезных лиц Южной Америки. Само собой с благовидным предлогом, которым стал бизнес. Дело в том, что в долине реки Амазонки произрастало замечательное дерево — гевея бразильская, которая позволяла Бразильской империи практически монопольно поставлять в 1862 году природный каучук. Впрочем, никакого серьезного промышленного применения он еще не имел, так как шел только на производство довольно ограниченного спектра водонепроницаемой одежды и совсем уж экзотических поделок вроде презервативов. Оные, по какому-то странному стечению обстоятельств, еще не завоевали популярность у жителей ни Старого, ни Нового Света. Эта особенность обусловливала весьма незначительные объемы ее экспорта. Поэтому никаких плантаций гевеи в русле реки еще не было, а природный каучук собирали, лазая по тропическим лесам от дерева к дереву. Зачастую даже привлекая аборигенов. Понимая высокую важность этого сырья, которое в ближайшей перспективе начнет становиться очень важным стратегическим ресурсом, великий князь решил обсудить покупку земли в личную собственность в междуречье по нижнему течению рек Мадейра и Пурус, являющихся правыми притоками Амазонки. Земля там была копеечная, благо, что являла собой непроходимые влажные тропические леса, но аппетиты Александра были велики, поэтому решить на месте такую солидную сделку не получилось. Впрочем, шумиху от своего предложения он смог создать уже на месте. Все-таки сделка на два миллиона гектаров земли не фунт изюма. Поэтому, когда эскадра Саши, наконец, преодолела те четыре тысячи километров, которые отделяли устье Амазонки от столицы империи, его уже ждали.

Тут стоит отметить особенность ситуации. Бразильская империя в те годы имела очень большие финансовые проблемы, балансируя на грани экономического краха, от которого ее спасали только иностранные кредиты. Конечно, Педро II, вслед за большинством бизнесменов мира, не считал, что гевея такой уж ценный продукт, но приход на рынок игрока, способного развернуть столь масштабную сельскохозяйственную плантацию, его очень заинтересовал. В конце концов созданная в интересах предприятия транспортная сеть пойдет в любом случае на благо империи. Цена вопроса, впрочем, для Александра, после успешной авантюры в США оказалась совершенно смешной — за два миллиона гектаров тропического леса в русле Амазонки от него хотели всего лишь сто тысяч фунтов стерлингов серебром, что примерно составляло пятьсот двадцать тысяч рублей по курсу того времени. Смешная цена. Впрочем, в свете серьезных финансовых проблем империи, которая трещала по швам, раздираемая социально-политическими противоречиями, даже эти средства были хороши. Тем более что Александр готов их был заплатить сразу.