Анушка говорит, что так ничего и не узнала во время той долгожданной встречи в кафе. Вранье. Обидно. Мы же лучшие подруги. За кого она меня принимает? Я ее утешаю, когда ей плохо, но как только она узнает что-то интересненькое, я вне игры. Руки опускаются…

Но одна сенсационная новость все-таки есть: Ромео будет играть Огюстен.

Я очень рада. Все обожают Огюстена. В нашем лицее Мариво он невероятно популярен, потому что он единственный встречается с девушкой уже несколько лет. Огюстен и Мари кажутся нам единым магическим существом, овеянным счастьем, мы так привыкли видеть их обнявшихся и в коридорах, и во дворе лицея.

Благодаря им я еще верю в любовь. Когда я вижу, как светятся нежностью и счастьем глаза Огюстена, когда он склоняется к хрупкой Мари, у меня сердце бьется в предвкушении чудесных моментов, которые ждут меня впереди.

Коломба ведет себя с парнями просто неприлично! Она носит футболки со слишком глубоким вырезом, виляет задницей, строит глазки, смеется слишком громко, то обижается и надувает губки, то поправляет свои длинные волосы, нежно воркуя, то как бы невзначай касается парня и чмокает в щечку. Это цветное кино она крутит нон-стоп, с утра до вечера, с отменным звуком и в формате 3D. Моя лучшая подруга превращается в отчаянную кокетку. Когда я сказала ей об этом в «Балморале», для нее это было как снег на голову. Я уверена, что она не притворяется, она искренняя девчонка, но просто она не отдает себе отчет, как непристойно выглядят все ее движения и ужимки. Она такая с тех пор, как у нее появились формы. Гормоны ударили ей в голову. Иногда мне кажется, что Коломба похожа на одну из тех девиц, которых я вижу по субботам в ночных клубах: тело, обтянутое лайкрой, все напоказ, даже дураку ясно, для чего все это…

Жуть! Не хотела бы я быть такой субботней девкой.

P. S. Ах да, чуть не забыла, Ромео будет играть Огюстен, а не я. Ничего не поделаешь, займусь светом, это даже интереснее.

Любопытно, правда?.. Рассказывают, что в прошлом году Мари сделала аборт, потому что Огюстен был не слишком-то осторожен. А так у них вроде все хорошо, они по-прежнему вместе.

Как Мари согласилась, чтобы Огюстен играл Ромео с Джулией? Я бы ни за что не смогла жить с актером, мои нервы не выдержали бы.

Я не жена актера и не шлюха, вот мой сегодняшний вывод. Это печально, увы! Я понимаю, кем не хотела бы быть, но не думаю о том, кто я есть и кем хочу стать.

Спектакль спасен. Огюстен сыграет Ромео, а я – Джульетту. С Рафаэль было бы, конечно, лучше, я бы меньше стеснялась, и мы могли бы обниматься и целоваться не смущаясь, мы же обе девочки. Когда сегодня вечером мы репетировали и Огюстен сжимал меня своими огромными руками, я все время думала о том, что он уже ласкал свою любимую девушку, что эти длинные пальцы знают ласки любви, что до меня дотрагивается настоящий мужчина.

Это так странно – руки… Обычно мы их не замечаем, это всего лишь часть тела. Но как только рука прикасается к нам, происходит метаморфоза. Ощущение меняется, чувствуешь, бархатистая она или жесткая, шершавая или мягкая, влажная или сухая, горячая или холодная. Она обретает индивидуальность, не молчит, выражает различные чувства – влечение, порыв, отвращение. Иными словами, как только рука касается нас, она становится независимой, отделяется от тела и приобретает особую значимость.

Во время репетиции я обращалась не к Огюстену, который без выражения тарабанил свои реплики, а к его рукам, и это были руки Ромео.

На крыльях поэзии моя душа стремилась ввысь, но эти мужественные руки крепко держали меня на земле. Я была настоящей, живой, страстной. Пока не встретилась глазами с Мари. Она буравила меня суровым взглядом, кажется, она уловила мою хитрость с руками. Мне стало неуютно, я вся задрожала и сконцентрировалась на тексте, на манере произношения, стала обращать внимание на детали, интонации и дыхание. Господин Паланкен прервал меня:

– Хватит говорить нараспев. Будь проще, Джулия. Просто будь проще.

Быть проще – что может быть сложнее?

Ненавижу свою мать.

Папа при встрече, когда объяснял мне всю ситуацию, не произнес ни одного дурного слова в ее адрес, наоборот, говорил, что во всем виноват только он. Но все случилось из-за нее!

Моя мать должна была стремиться только к одному: сделать отца счастливым.

Вместо этого она зациклилась на мнимых проблемах и погрязла в своем плохом настроении и безразличии. Результат? Она разрушила нашу семью!

Когда я вернулась из Шатле, она встретила меня бледная как мел, с искусанными губами:

– Ну что, теперь ты знаешь?

– Знаю что?

– Знаешь, кто твой отец.

Мне хотелось дать ей пощечину. Какая отсталость! Хуже расизма! Говорить о папе с таким пренебрежением… И я так же зло швырнула ей в ответ:

– Я знаю, кто ты!

Потом хлопнула дверью и заперлась у себя. Больше мы не сказали друг другу ни слова.

А чего она ждала? Что я брошусь к ней и она всласть нарыдается у меня на плече? Что я признаю ее жертвой? Но я-то считаю, что во всем виновата она! Что я буду утешать ее, повторяя «все мужики сволочи» и «любви не существует» (у нее теперь это постоянная песня)?

Нет, папа не сволочь. Он ушел и сделал это из-за любви.

* * *

Переписка

между Коломбой, Джулией и Рафаэль

Коломба

Девочки, Анушка только что рассказала мне правду: ее отец ушел к мужчине.

Рафаэль

Что?! Как такое возможно?

Коломба

Еще как возможно. Он живет со своим другом.

Рафаэль

Что он тогда делал все это время с ее матерью?

Джулия

У него до этого были мужчины или это случилось впервые?

Коломба

Кажется, впервые. Анушка сказала мне, что отец совсем не стесняется этого, он счастлив и сожалеет только о том, что не смог сохранить семью и отдалился от детей.

Джулия

А что она сама об этом думает?

Коломба

Она хочет познакомиться с другом отца.

Рафаэль

Я бы, наверно, не смогла так реагировать.

Джулия

Я тоже.

Коломба

А я бы смогла. Разве ненормально желать счастья своим родителям?

Джулия

Ты говоришь, как будто ты мама своих родителей.