– У Доннингтона очень богатая библиотека, – рассеянно произнес он. – Интересно, читал ли лорд хоть что-нибудь?

Фрэнсис пристально посмотрела на него, на мгновение сбитая с толку переменой темы.

– Не знаю. Думаю, да. Но разве у маркиза нет собственной библиотеки?

– Конечно, есть. И еще лучше этой. Поскольку в дополнение ко всем своим недостаткам лорд Риво любит читать.

Его пальцы быстро пробежали по корешкам книг, и девушка невольно обратила внимание на его сильные и гибкие руки. Средний палец его левой руки был украшен массивным перстнем с выгравированным гербом – стоящим на задних лапах грифоном. Точно такой же герб был и на дверцах карет. Она почувствовала прилив возмущения. Итак, маркиз изволит забавляться?

– Развратник, знающий толк в литературе и математике? – с легкой язвительностью спросила она. – Вот образчик разносторонней натуры! Умоляю, просветите меня дальше и ответьте на мой вопрос: зачем он приезжает сюда сегодня?

Незнакомец улыбнулся. Несмотря на падавшую на его лицо тень, Фрэнсис не могла не отметить необыкновенного очарования этой улыбки.

– Из-за вас, разумеется. – В его словах звучал вызов. – Мисс Фрэнсис Вудард, лорд Доннингтон рассказывал, что вы источаете аромат корицы и олеандра, знойных ночей под чужой луной, которая нашептывает об искусстве, доводящем мужчин до исступления. Вы прекрасны, не правда ли?

Фрэнсис сложила руки на коленях. Боже милосердный, вот оно! Неотвратимое будущее пришло слишком быстро. Но это не имеет значения. Если она смогла выдержать праудха, управлявшего женской половиной дома, там, в Индии, она перенесет и это. Неужели придется покориться судьбе? Ей некуда бежать. И если ей все же придется вести жизнь куртизанки, она мужественно примет то, что предназначено судьбой.

– Лорд Доннингтон имеет право говорить все, что пожелает. Он мой покровитель. Он предоставил мне здесь убежище.

Она была рада, что опустила чадру. Тонкая полупрозрачная ткань не скрывала полностью ее лица. Он мог видеть румянец на щеках и слегка изогнутые брови, но не мог определить выражение ее лица. Это давало ей время собраться с мыслями и взять себя в руки.

Но он смотрел на ее руки.

Воспоминания захлестнули ее. Она слышала настойчивый стук дождя по крышам и плиткам двора, видела потоки воды, заливающей фонтаны и золотых рыбок. Под аккомпанемент ливня она училась играть в чатранж, индийские шахматы. Она передвигала тяжелые, украшенные самоцветами фигуры по доске с клетками из черного дерева и слоновой кости. Если ее движениям не хватало красоты и грации, следовал жестокий удар по пальцам. Ее руки научились двигаться легко, как пробегающий по траве ветерок или как крылья птицы на закате солнца, а искусанные, как у девочки, ногти теперь были гладкими и круглыми, похожими на отполированный миндаль.

Фрэнсис заставила себя вернуться к действительности и взглянула на свои пальцы, красноречиво и маняще покоившиеся на коленях. Неужели этот беспечный, бесцеремонный и высокомерно-насмешливый человек полагает, что защищен от воздействия ее тщательно разученных чар?

Он поставил книгу на место и повернулся к ней лицом. Атмосфера в комнате изменилась. Фрэнсис научилась чувствовать опасность, а воздух в библиотеке был буквально пропитан ею.

– У вас есть собственная комната, которая запирается на замок? – неожиданно спросил он.

Фрэнсис почувствовала, что дыхание ее участилось. Она сделала над собой усилие и заставила себя успокоиться.

– Зачем?

Он нервно зашагал по комнате. Когда свет упал на его лицо, Фрэнсис впервые представилась возможность рассмотреть его. Какая несправедливость! Лорд Риво был красив мрачной и благородной красотой. Она отчетливо осознала свою реакцию и призвала на помощь все свое искусство владеть собой, чтобы не выдать своих чувств. Как странно, что мужское лицо может быть таким привлекательным! Ей захотелось провести ладонями по его векам и оливковой коже щек, наслаждаясь прикосновениями к этому прекрасному лицу. Она смутилась.

Он подошел к ней и остановился так близко, что она могла бы протянуть руку и коснуться его.

– Укройтесь там вечером и заприте дверь.

– Я не боюсь, – ответила Фрэнсис.

– Неужели? – Его голос был беспечен и весел, но это была лишь маска. – Тем не менее не выходите из своей комнаты в полночь.

– А что должно случиться в полночь? – фыркнула она. – Маркиз превратится в оборотня или начнет пожирать гостей, как индийский лев?

– Вовсе нет. – Он взял руку девушки и своими длинными пальцами повернул ее ладонью вверх. У него были холеные руки джентльмена, но его прикосновение было жестким и уверенным. Замешательство, подобно приливной волне, затопило все ее существо. – Выигранное пари позволяет лорду Риво взять из Фарнхерста любую понравившуюся ему вещь. В противном случае лорд Доннингтон теряет двадцать тысяч фунтов. Когда часы пробьют двенадцать, нечестивый маркиз, к удовольствию гостей и разочарованию вашего покровителя, выберет приз.

Он пальцем рисовал маленькие круги на ее ладони. У Фрэнсис перехватило дыхание, когда его большой палец чувственным движением скользнул вверх по ее запястью, так что ее ладонь оказалась зажатой в его дерзкой и сильной руке.

– Никто не сомневается, мисс Вудард, что он выберет вас.

Низко склонившись, он поцеловал середину ее ладони, а затем выпустил руку девушки.

Фрэнсис тут же прикрыла свои пальцы полой накидки. Волна жара прокатилась по всему ее телу, вызывая дрожь. Она сделала три медленных глубоких вдоха, с облегчением отмечая, что ее странное состояние уступает место горячей ярости. Ее купили! Теперь она не властна над своей судьбой. Этот человек поставил на нее, будто она была вещью, лишенной собственного разума и воли, и выиграл в кости ее ласки.

– Я потрясена! – сказала она. – Даже бегума падишаха с ее веером из павлиньих перьев не стоит двадцати тысяч фунтов. Тем не менее это мой дом. И я не буду прятаться за занавеской, как мальчик с опахалом. – Сдерживая обиду и гнев, Фрэнсис поднялась с дивана и поклонилась ему. – Разве вам не любопытно, лорд Риво, взглянуть на то, что вы выиграли?

Заученным движением она откинула с лица чадру.

Его сердце пронзило острое, почти первобытное желание. У Найджела оставалось единственное спасение – чувство самоиронии. Очаровательная мисс Вудард была самой настоящей англичанкой: отливающие золотом волосы цвета густого меда, кожа, гораздо белее его собственной, обрамленные темными ресницами ярко-голубые глаза. Она была не просто красива, она была поистине великолепна. В изящных дугах чуть подкрашенных бровей, чистой линии шеи, гордой посадке головы чувствовалось что-то неуловимо экзотичное. Все в ней, подобно узкой полоске обнаженной талии, дышало чувственностью.

В изящном вырезе ноздри девушки поблескивало крошечное золотое украшение.