Она перекинула сумку через плечо и немного задержалась у двери. Неужели мама упустит такую замечательную возможность сказать что-нибудь напутственное?

— Пока, мам! — заорала она.

И это вместо того, чтобы пулей вылететь из квартиры! Кармен обернулась еще раз. Мама выглянула из кухни и помахала ей.

— Желаю тебе хорошо провести время, — прошептала она, чуть отстранившись от трубки.

Стра-а-анно!

Они медленно шли по бульвару.

— Моя машина недалеко, — сообщил Портер, разглядывая Штаны. Он в восторге или недоумевает? Она не понимала, удивлен он или очарован. Может, это добрый знак.

Я прекрасно провел вечер. Но не этот.

Гручо Маркс

* * *

Би заказала бы огромную тарелку спагетти. Ей было бы наплевать на то, что макаронины свисают изо рта, будто усы у сома. Би никогда не играла по правилам.

А вот Лена взяла бы что-нибудь упорядоченное, например салат. Упорядоченный салат.

Тибби потребовала бы что-нибудь шокирующее, например осьминога. Это был бы вызов ее парню! Но Тибби не стала бы есть мясо, которое может застрять между зубами, или что-то с косточками, которые надо выплевывать.

— Куриное соте, — сказала Кармен усыпанному веснушками официанту, не узнав в нем студента-второкурсника, который учился в горшечной мастерской вместе с Тибби.

Курица — беспроигрышный вариант. Кармен чуть было не заказала паэлью, но потом испугалась, что это будет демонстрация ее пуэрто-риканского происхождения.

— Я буду отбивную. Среднюю, с кровью. — Портер отдал свое меню. — Спасибо.

Очень солидно, по-мужски. Ей бы не понравилось, если бы он заказал что-нибудь девчачье, вроде блинчиков.

Кармен повертела в руках салфетку и улыбнулась. Он был очень симпатичный. Он был высокий. Как ни странно, сидя напротив нее, он казался еще выше. Х-м-м. А могут ли у него при этом быть короткие ноги? После того как Кармен решила, что у нее короткие ноги, она подозревала, что это общая проблема. А вдруг она в него влюбится, они поженятся и у них родятся очень-очень коротконогие дети?

— Будешь еще колу? — вежливо спросил Портер.

Кармен покачала головой:

— Нет, спасибо.

Если она выпьет еще одну колу, придется идти в туалет, и Портер, конечно, обратит внимание на ее короткие ноги.

— Итак… ты уже думал, куда будешь поступать?

Вопрос повис в воздухе, и Кармен ужасно хотелось забрать его обратно. Ее мама спросила бы его что-нибудь в этом роде, если бы не болтала по телефону. Ровесники не говорят о таких вещах. Но все темы из разряда «есть ли у тебя братья и сестры» были исчерпаны еще до того, как они сделали заказ.

Габриелла, умудренная опытом кузина Кармен, говорила, что об успехе свидания можно судить по тому, как быстро оно продвигается. Значит, то, что им не о чем говорить уже после заказа, — плохой признак.

Кармен посмотрела на часы. Ой! Кажется, это очень неприлично? Она украдкой взглянула на Портера.

Кажется, он не обиделся.

— Я, наверное, поеду в Мэриленд, — ответил он.

Кармен закивала с воодушевлением.

— А ты?

Хорошо, что он спросил. Теперь можно сказать минимум три-четыре фразы.

— Ну, вариант номер один — Виллиамс. Правда, туда трудно поступить.

— Классная школа, — сказал Портер.

— Ага, — согласилась Кармен. Бабушка ненавидела, когда она говорила «ага» или «угу» вместо обычного «да».

Портер кивнул.

— Мой папа там учился, — объявила она гордо. Кармен знала, что часто говорит об отце. Когда его, в сущности, нет в твоей жизни, приходится рассказывать истории из ЕГО жизни…

В это мгновение в ресторан вошла Кэйт Барнетт. С ней был Джуд Оренштейн. Кэйт напялила на себя самую короткую в мире юбку, джинсовую, с ярко-зеленым подолом. Вообще-то, саму юбку трудно было назвать иначе как подолом.

Кармен очень хотелось съехидничать по этому поводу. Причем съехидничать по полной программе. Но, взглянув на Портера, она подумала, что ему вряд ли будет смешно. Кармен зажмурилась, чтобы не расхохотаться, и решила, что потом расскажет об этом Тибби.

Вдруг она поняла, что собственный парень — это, конечно, хорошо, просто замечательно, но и очень не просто. Если она скажет: «Кэйт Барнетт одолжила юбку у своей четырехлетней сестры», вдруг ее парень подумает, что она стерва, а может, еще и жадная.

Вдруг Кармен с удивлением обнаружила, что ей мешает то, что Портер мальчик. Она немного знала о мальчиках. В ее жизни были только мама, Би, Тибби и Лена. Ну, еще тетя, двоюродная сестра и бабушка. В детстве она общалась с Перри, братом Би, но это было не в счет. Пол? Пол совсем другой. Пол ответственный и спокойный, как сорокалетний мужчина.

А ведь на самом деле Кармен обожала мальчиков. Ей нравилось, как они выглядят, как смеются, даже как пахнут. Она много читала о рифах и мифах первого свидания. И вот, когда долгожданный момент наступил и она ужинает с МАЛЬЧИКОМ, ей кажется, что она ужинает с пингвином. Господи, о чем с ним говорить?

Дорогой Костас!

Как ты? Как твой дедушка? Как футбол?

Представляешь, я нашла работу. В бутике недалеко от нашего дома. Буду получать шесть долларов семьдесят пять центов в месяц, и еще скидки! Неплохо, а?

Эффи устроилась официанткой в «Ветвь Оливы», я тебе уже писала? Она их подкупила тем, что знает семь слов на греческом, причем все имеют отношение к сексу. Вчера слышала, как она воет гимн «Ветви Оливы» в душе.

Передавай всем привет от меня.

Начиная с февраля, когда они расстались с Костасом, Лена писала ему приятельские, ничего не значащие письма где-то раз в месяц. Она не знала, зачем это делает. Может быть, из обычного девчачьего желания сохранить дружеские отношения со своим бывшим приятелем, чтобы он не говорил о тебе гадости (хотя она не думала, что Костас на такое способен). Или чтобы он тебя не разлюбил окончательно.

Сначала Лена писала ему другие письма — частые и искренние. Писала на черновике, потом переписывала, прижимала бумагу к шее, чтобы та впитала запах ее духов. Она клала письмо в конверт, но не запечатывала еще несколько часов. Потом запечатывала, но наклеивала марки только на следующий день. Она стояла перед почтовым ящиком, боясь опустить письмо, как будто от него зависело ее будущее.

Лена думала, что если бросит Костаса, то перестанет постоянно вспоминать о нем и так сильно скучать. Думала, что освободится. Но оказалось, что все не так просто.

Хотя нет, для Костаса, наверное, даже слишком просто. Он забыл о ней и не писал уже несколько месяцев.

Лена смотрела на лист бумаги и думала, как закончить письмо. Если бы она была уверена в том, что не любит Костаса, то подписала бы «С ЛЮБОВЬЮ, ЛЕНА». Она писала «С ЛЮБОВЬЮ» многим людям, которых не любила, например тете Эстель, бывшей жене ее дяди. Когда кто-то ничего для тебя не значит, легко сказать «люблю».