не греет ног скудеющая кровь,

не греет рук скупой очаг домашний,

и умноженье годовых колец

отяжеляет ствол, отяжеляет…

А где-то там записан твой конец,

и есть, и открываться не желает.

И всё живешь… Трепещет волосок –

голубенькая жилочка сосуда,

и, Боже мой, как сладок жизни сок,

по капле извлечённый отовсюду…

А может, сами пишем мы её,

всю нашу жизнь, отделывая строчку

за строчкою? И каждому — своё,

и медлим ли, спешим ли ставить точку,

но водит Бог старательным пером,

и тем, кого Он в самом деле любит,

лишь в нужный час, сверкая топором,

неумолимо голову отрубит.

И, может, так и нужно наперед,

чтоб жизнь была полна, а смерть — кровава,

и тех, кто мутен был, забвенье ждет,

а тех, кто точен был, венчает слава.

Свет на сцене гаснет, прожектор освещает Белого и Чёрного. Белая чаша весов перевешивает чёрную.

Чёрный. Согласен — ход сильный. Но, обрати внимание, опять бок о бок с Любовью идёт Смерть. Кстати, почему у тебя Любовь всегда вынуждена жертвовать собой? Ты что, не можешь дать людям возможность просто любить и быть счастливыми? Хотя бы до той поры, пока я не приведу к ним эту даму с косой?

Белый. А ты не понимаешь? Те, кто любит, счастливы. Всегда, в любой ситуации. Даже перед лицом Смерти. А на жертвы толкаешь их ты — своими вечными провокациями, проверками на прочность.

Пауза.

Помнишь притчу про старого индейца? Он открыл своему маленькому внуку одну жизненную истину. В каждом человеке, сказал старик, идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один из них представляет зло — зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк — это добро: мир, любовь, надежда, истина, доброта, верность. Внук спросил деда: «А какой волк в конце побеждает?» Старый индеец улыбнулся и ответил: «Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь».

Чёрный. Да, но, согласись, в конце концов, Смерть всё равно оказывается сильнее. Потому что, после неё уже ничего нет. Вот, видишь: был Художник — и нет его.

Белый. Погоди, это не всё.

Они исчезают в темноте, снова освещается сцена. Посреди неё большие качели. На них та самая Девушка. Стрелка на больших часах без цифр продолжает передвигаться, каждое передвижение сопровождается отчётливым звуком метронома. Из-за кулис выходит Художник. Садится рядом с Девушкой, они качаются вместе.

Девушка. Почему ты здесь? Ты же умер.

Художник. Да, верно, случился со мной такой казус. Но, знаешь, дружок, умер-то я, скажем так, не совсем. Просто закончился мой земной биологический цикл, умерло моё тело. Но дело в том, малыш, что Любовь не умирает. Она бессмертна.

Девушка. Любовь… Но ведь это когда любят мужчина и женщина.

Художник. Нет-нет, что ты! Не только. Любовь — это ВСЁ. Это то, ради чего и благодаря чему мы все живём. И совсем не красота спасёт мир, поверь — только она, Любовь. Потому что, Любовь — это и есть Бог.

Девушка. А любить — это как?

Художник. О, дружок, любить — это… и сложно, и больно, и… сладко.

Девушка. Скажи, а все люди умеют любить?

Художник. Увы, нет. Но, знаешь, возможно, это и хорошо. Пусть кто-то из них не умеет любить, пусть кто-то способен только ненавидеть, даже, возможно, убивать. Жалко их, конечно. Молиться за таких людей надо. Но, если б не они, не их ненависть, мы так и не узнали бы, что это такое — Любовь. Получается, они нужны в этом мире. Ты тоже молись за них. У них очень тяжкая доля. Гораздо тяжелее, чем у тех, кто любит.

Пауза.

Девушка. Послушай, а они (показывает в зал) — те, кто сегодня сюда пришли — им дано любить?

Художник. Не знаю, не знаю… (всматривается в зал). Они все такие разные. Попробуй, разгляди, что у них там, под масками, в душе…

Художник и Девушка подходят к краю сцены, по разным её сторонам, пристально всматриваются в зрительный зал. Звучит музыка.

Сцена погружается в темноту, и тут же включается мощный прожектор, освещающий один из секторов зрительного зала. Звучит музыка.

Свет слепит глаза зрителей. Потом загораются второй, третий прожекторы. Через несколько секунд все они разом выключаются. Музыка.

Освещается сцена. Тихо покачиваются качели, уже пустые. Стрелки на часах продолжаются двигаться, меняя вопросительные знаки на восклицательный. На сцену выходит человек с метлой. Он одет в трико, наполовину белое, наполовину чёрное. Начинает подметать пол. Останавливается посредине сцены, опирается на метлу, пристально всматривается в зал.

Голос (мужской):

— Какого волка ты кормишь, человек?..

Музыка стихает. Постепенно гаснет свет. В темноте отчётливо раздаётся звук метронома.

Занавес.

Авторы стихов: Юрий Тар, Игорь Чичинов, Марлена Рахлина.