– Волк?

Кесслар медленно зааплодировал, не поднимаясь с кресла.

Игнус стремительно обернулся к нему.

– Не верю! – прошипел он. – Все Волки умерли, Вергар был последним, Лев позаботился об этом!

– Он упустил одного из них, слишком спешил насадить всех Волков на свой меч.

– Ты лжешь!

– Он говорит правду! – огрызнулась Шах. – Сними с него серебряный ошейник и убедись сам, если ты такой смелый!

Джоджо полез в висевший у него на поясе мешок, вытащил из него короткий молоток и долото с плоской головкой – эти инструменты он использовал, когда нужно было снять с невольника ошейник, – и протянул их Игнусу. Лорд Скории покачал головой и глумливо улыбнулся, глядя на высокого работорговца.

– Я вижу, ты все еще пользуешься услугами этой скотины, – сказал он Кесслару.

– Джоджо? Разумеется. Один из лучших наших образцов.

– И не кусает тебя за руку, как меня?

– Нет, стал наконец очень исполнительным.

Игнус выпятил грудь, маслянистая кожа пошла волнами, когда он неожиданно стал увеличиваться в объеме. Джоджо, несмотря на свой высокий рост, нерешительно сделал шаг назад, когда Игнус навис над ним. Было видно, что Игнус контролирует свою трансформацию, не дает своему Зверю развернуться в полную силу и желает только припугнуть Джоджо. «Интересно, – подумал Дрю. – Еще один оборотень. Но из какого рода?»

– Как только мне представится такая возможность, я швырну тебя в жерло вулкана, – сказал Игнус и толкнул Джоджо. Тот отшатнулся назад.

– Если повредишь его, тебе придется заплатить, – хихикнул Кесслар. Шах продолжала пристально смотреть на Дрю, а Игнус еще раз обошел его кругом.

– Твой хозяин говорит, что ты вервольф?

– Он не мой хозяин, – после долгой паузы ответил Дрю.

– Очень самонадеянные слова для человека, которого ожидает Печь, – рассмеялся Игнус.

– Если бы я знал, что такое Печь, я специально для тебя задрожал бы от страха.

– Скоро задрожишь, – пообещал Игнус. Он снова оглядел Дрю так, словно перед ним был кусок мяса, и облизнул губы. Быстро моргнул выпученными глазами, затем опять обратился к Кесслару.

– Сколько?

– Помнишь, сколько ты заплатил за Стамма? Удвой сумму.

– Ты что, шутишь? – удивился Игнус.

– Не шучу, Игнус. Ты даже вообразить не можешь, чего мне стоило доставить этого оборотня в Скорию. Этого верлорда разыскивают по всей Лиссии и в Басте, несомненно, тоже – сейчас за ним охотятся и Коты. Это последний из Серых Волков и, как утверждают, законный наследник трона Вестланда!

Кесслар поднялся с кресла и подошел к Игнусу. Протянул ему раскрытую ладонь. Игнус протянул в ответ свою руку, но в последний момент Кесслар отдернул ладонь и погладил ею свою короткую бородку. Затем кивнул и сказал, бросив на Дрю лукавый взгляд:

– Я сказал, вдвое больше, чем за Стамма? Я пошутил. – Он снова протянул Игнусу руку и твердо сказал: – Втрое больше. По рукам?

Игнус взял ладонь Кесслара и крепко пожал ее.

– Согласен, пока не поздно, иначе ты обдерешь меня до нитки.

Работорговец криво усмехнулся, а один из помощников Игнуса подошел к жаровне с углями. Двое охранников схватили Дрю за плечи и крепко держали его, пока помощник шевелил угли.

– Для Волка необходимо серебряное клеймо, – сказал Игнус, когда его помощник вытащил металлическое клеймо из жаровни. Дрю узнал светящийся серебряный знак на конце маленькой кочерги – вписанный в круг треугольник. Такое клеймо он видел на плече Джоджо. Дрю охватил гнев при мысли о том, что эти негодяи сейчас поставят свое клеймо на нем, последнем из Серых Волков и законном короле Вестланда, и еле сдержал своего Зверя. Трансформироваться сейчас, с ошейником на горле, означало бы убить себя. При приближении помощника Игнуса с клеймом в руке он дернулся, ударил одного из державших его охранников ногой в живот – тот со стоном повалился на покрытый металлической решеткой пол, – но второй охранник удержал Дрю, и его тела коснулся раскаленный металл.

Крик Дрю, должно быть, услышали даже внизу, в далекой гавани.

Соленый ветер свистел над мощеными улицами Моги, хлопал ставнями, заставил горожан укрыться в своих домах. Осень вступила в свои права, за нею приближалась зима, и смена времен года здесь, на севере, ощущалась раньше, чем в каком-то другом уголке Лиссии. Вдоль берега толпились кабачки и таверны, как магнит манившие к себе проходивших мимо них матросов и рыбаков – здесь они могли найти еду, выпивку, компанию, которая поможет им скоротать вечерок, а заодно и облегчить свои кошельки. На мысе горел старинный маяк. Он был установлен на природной скале и гордо поднимался над гаванью. По периметру маяка вверх вели высеченные в скале ступени, они вели к деревянной платформе на вершине двенадцатиметрового маяка. На платформе стоял одинокий смотритель маяка, наблюдавший за раскинувшимся внизу городом и гаванью.

Самой большой таверной был «Дом Белого Кита» – скорее замок, чем обычная забегаловка. Трехэтажный, не уступающий по площади четырем обычным тавернам дом с гранитными зубцами на крыше и с четырьмя установленными по ее углам башенками. Помимо закусок и хорошего эля – которые, надо признать, стоили здесь недешево – «Белый Кит» славился также своим игорным залом, где заядлый игрок мог найти все, что пожелает его беспокойная душа.

В глубине зала, позади игроков и любителей потешить желудок, находилась лестница, ведущая в мезонин, нависавший над столами и стойками баров. Мезонин охраняли громко галдящие мужики, больше похожие, впрочем, не на охранников, а скорее на пиратов. Здесь, на двух больших атласных подушках напротив импозантного барона Босы сидели граф Вега и герцог Манфред. В данный момент Кит из Моги был занят тем, что разливал вино по трем золотым кубкам. Манфред все время старался сохранить равновесие – а заодно и достоинство – возясь на одной из подушек, Вега же сидел спокойно и ровно, скрестив свои ноги, и выглядел не просто спокойным, но даже несколько развязным. Сверкнув кольцами на пальцах, Боса передал два кубка своим собеседникам, взял третий кубок сам и поднял его в воздух.

– Тост, – сказал он своим низким, сочным голосом, который сделал бы честь любому театральному актеру. – За моего дорогого старого приятеля Вегу и его прекрасного друга Манфреда!

Манфреда несколько удивил цветистый язык барона, Вега же, и бровью не поведя, ответил в тон Босе:

– И за доброе здоровье и многие лета нашего любезного хозяина, чудесного Босу!

Барон расцвел от удовольствия. Он оказался самым необычным пиратом, которого лорд Манфред когда-либо встречал за всю свою жизнь. Боса был огромен – настоящий кит, в полном смысле этого слова. Огромный живот барона подушкой спускался ему на колени. Руки Босы скрывали широкие рукава черной шелковой кофты, которая была бы вполне уместна на какой-нибудь танцовщице. Могучая шея под массивным подбородком перехвачена толстой двойной золотой цепью, лицо излучает веселье.