— И что предлагаешь, Биркенфельд? Открыть топлесс-бар?

Я ухмыльнулся и поднял палец.

— Видеопрокат!

— Да ты рехнулся.

— Нет, я серьезно! У многих есть телевизоры, но смотреть по ним нечего, кроме прогноза погоды и сериалов. А что, если бы у нас было несколько видеомагнитофонов и фильмы?..

Заинтересовавшись, Бикер тут же уселся в свой постели.

— А нас за это не накажут? Что говорят о таких вещах правила?

— Я уже почитал правила, — ухмыльнулся я. — Никто не запрещает нам здесь зарабатывать деньги.

— Ты — хитрый ублюдок, — сказал Бикер.

— Сам знаю!

В ближайшие выходные мы собрали все имевшиеся у нас деньги, поехали в Бостон и вернулись оттуда с четырьмя видеомагнитофонами, тридцатью кассетами с фильмами, шестью киноафишами и цветным телевизором. Затем мы измерили параметры своей гостиной, отправились в Нортфилд и купили там деревянную обшивку для стен, большой ковер и три мягких удобных кресла (кадеты, у которых не было телевизора, могли бы за небольшую плату смотреть фильмы в нашем «кинотеатре»). Совсем скоро наша гостиная превратилась в Парижскую синематеку, а слухи о ней начали распространяться по ротным казармам быстро, как лесной пожар.

К нам повалили целые толпы! Оказалось, что куча народа готова выложить денежки за то, чтобы взять к себе в комнату видеомагнитофон и посмотреть свежий фильм со Сталлоне. Некоторые не брали у нас фильмы, видимо, у них где-то была припрятана порнушка. Но даже если бы кто-то из начальства устроил им взбучку, это никак меня не касалось. А тем, кто просто хотел взять фильм напрокат и посмотреть его в нашем кинотеатре, мы предлагали попкорн по разумной цене.

Довольно быстро мы с Дейвом начали наслаждаться главной целью любого бизнеса — хорошей Отдачей от Инвестиций. Мы тратили деньги на покупку книг, качественное снаряжение, пиво и поездки по выходным в город Берлингтон, штат Вермонт. Все шло как по маслу, пока однажды вечером не раздался громкий стук в нашу дверь. Я открыл ее.

Черт! Полковник Карбоне!

Когда Дейв увидел полковника в дверном проеме, его глаза чуть не вылезли из орбит, как у цикады.

Карбоне был кадровым, эталонным полковником армии США и советником коменданта по вопросам отношений с кадетами. У него был ежик из жестких волос. Пряжки и прочие металлические аксессуары на его форме сверкали будто золотые. Зайдя в комнату, он не сказал ни слова. Мы застыли, как ледяные скульптуры, пока его глаза внимательно сканировали деревянные панели на стенах, плакаты, видеомагнитофоны и стопки кассет на полках. Он посмотрел на свои вычищенные до блеска ботинки, утопавшие в ковре с высоким ворсом, а затем на наши кожаные шезлонги. А затем он кивнул.

— Я впечатлен, джентльмены. У вас тут даже лучше, чем у меня дома. — На его губах возникло подобие улыбки. — Занимайтесь.

Он развернулся на каблуках и вышел. Я повернулся к Дейву и ухмыльнулся.

— Я же тебе говорил, что в правилах об этом ничего не сказано!

— Боже! — рассмеялся Дейв. — Я чуть не напрудил в штаны!

В конце второго года моего обучения я отправился домой и попытался устроиться на летнюю работу где-нибудь в районе Бостона. Я полагал, что мои знания в области экономики и обучение в военном заведении делают меня достаточно привлекательным кандидатом для кадровиков, которые уже наверняка устали отшивать длинноволосых студентов колледжей с глазами, покрасневшими от марихуаны. Я получил работу в одном из лучших и самых почтенных финансовых учреждений Бостона, банке State Street Bank and Trust Company. Зарплата была просто фантастической — около четырех тысяч долларов за лето. За три месяца, в течение которых я приносил кофе финансовым менеджерам и бегал с отчетами о состоянии фондового рынка, я узнал о реальном мире серьезных финансов больше, чем мог рассказать мне любой из преподавателей.

Где-то в глубине души я понимал, что если действительно хочу стать боевым пилотом, то мне стоило бы искать работу в какой-нибудь аэрокосмической компании. Однако меня прельстили деньги, которые был готов платить банк: к деньгам у меня всегда была слабость. И как оказалось впоследствии, все случившееся было предначертано.

К концу следующего года я уже был старшим кадетом, покрикивавшим на духов, сильным как бык и легко справлявшимся и с тренировками, и с учебой. Тем летом я снова пошел работать в State Street, а в начале осени вернулся в Норвич к последнему учебному году. Одним прекрасным днем я стоял на плацу и смотрел, как новички пытаются отличить равнение направо от равнения налево. Вдруг я почувствовал, что рядом со мной находится кто-то еще. Это оказался полковник Карбоне.

— Кадет Биркенфельд, — сказал он, дождавшись, пока смолкнет эхо от команд сержантов. — Я хотел бы с вами поговорить.

— Да, сэр!

— Вы хороший солдат — толковый, дисциплинированный и целеустремленный. Однако я думаю, что вам стоит пересмотреть свое будущее.

Я повернулся и посмотрел на него сверху вниз — с таким ростом вы будете смотреть сверху вниз на кого угодно.

— Что вы имеете в виду, сэр?

Полковник Карбоне ответил мне прямо и без уловок.

— Вы никогда не станете военным пилотом, Брэд. В наши дни пилотами становятся выпускники военно-воздушных академий с идеальными оценками. Вы хорошо учитесь, но вы по своей натуре финансист, и вы никогда не сможете добиться того же, что они. — Он пожал плечами, будто извиняясь. — Кроме того, вы не поместитесь в кабине F-16 — разве что с мылом.

Это не особенно меня шокировало. Кадеты часто беседовали о том, какие у них есть шансы получить желаемую должность в армии, и я понимал, что лично мои шансы невелики. Карбоне просто подтвердил мои собственные подозрения.

— А что бы вы порекомендовали мне, сэр?

— Осмотритесь, — ответил он. — Найдите что-нибудь более подходящее. Если вы пойдете по прежнему пути и поступите в ВВС, то закончите свою карьеру, сидя за пультом управления ракетой в километре под землей где-нибудь в Небраске.

Ни больше ни меньше. Я серьезно отнесся к его словам, но при этом не расстроился, не впал в депрессию и даже не думал о том, что напрасно потратил несколько лет. Клинт Иствуд говорил в фильме «Грязный Гарри»: «Человек должен знать пределы своих возможностей». Так что, может быть, мне и не было суждено стать лихим пилотом, но я уже понимал, что мне по силам стать настоящим асом в области банковской деятельности и финансов.

Зимой 1987 года я упаковал свои вещи и отдал последний салют Норвичскому университету. Меня приняли на заключительный семестр в Ричмонд-колледж в лондонском Южном Кенсингтоне. Меня невероятно волновали перспективы погрузиться в жизнь центра международных финансов, завести новых друзей в новой стране и впитать в себя все богатство европейской культуры. Я чувствовал себя полностью сформировавшимся и готовым к этому. Я знал, что не стану военным героем, но тем не менее собрался завоевать мир.