— Слушай, Егорыч, времена сейчас вроде бы спокойные, а у тебя в доме такая охрана. Зачем?

— Ну, ты спросил, полковник! — хмыкнул старик. — Если бизнес, как часы, налажен и хороший стабильный доход приносит, то всегда найдутся люди, которые захотят прибрать его к рукам.

— Значит, вас до сих пор в покое не оставили, — покрутил головой Крячко. — Ну а с таджиками ты придумал или сын?

— Мишка! Старая моя гвардия, с которой мы дело начинали, теперь вроде меня по домам отсиживается да возле печек кости греет — это те, кто живы, а многих уже и нет. А кто ей на смену придет? Все же хотят, ничего не делая, деньги получать и в белых рубашечках за столами сидеть. А таджики — народ непьющий, потому что вера не позволяет, приезжают сюда без семей, то есть никто им нервы мотать не будет, а, главное, они зарабатывать приехали, чтобы своих родных там содержать! И пашут не хуже, чем я когда-то! За любую работу берутся, нос не воротят!

Тут на веранде появилась пожилая и очень полная женщина в халате. Постанывая и держась за обмотанную пуховым платком поясницу, она осторожно присела к столу и, кивнув на бутылку водки, укоризненно покачала головой:

— А ты не слишком увлекся, Илюша?

— Так мы же на двоих, — быстро сказал Крячко, хотя лично он выпил всего две рюмки.

— Тогда ладно. Ну, уложили мы всех! Насилу угомонили!

— Ты чего это, мать, за хребтину держишься? — укоризненно спросил Сидоркин. — Опять детей на руках тягала? Тебе же ясно сказали, чтобы тяжести не поднимала!

— Да натерла меня уже Надюша! К утру здоровая буду! — отмахнулась она.

— И опять пойдешь в огород вверх задницей торчать, — проворчал старик. — Что, в доме твоими кабачками больше заняться некому? Сидела бы и руководила!

— Брось, Илюша! Сам знаешь, я никогда в жизни без дела не сидела, так чего же теперь начинать? — Женщина осторожно поднялась и со словами: — Ну, не буду вам мешать, — ушла с веранды.

— Золотая у тебя жена, Егорыч! — искренне сказал, глядя ей вслед, Стас. — Теперь таких больше не делают!

— Сам знаю, — довольным голосом ответил Сидоркин.

— Ну, засиделся я у тебя, пора и честь знать! — начал прощаться Крячко. — Но уж больно беседа у нас с тобой душевная получилась!

— Тогда на посошок, — предложил хозяин.

Они выпили, закусили, Крячко уже поднимался, как вдруг помотал головой и вздохнул:

— Старею я, Егорыч! Совсем забыл тебя спросить…

— Садись обратно, спрашивай, — предложил Сидоркин.

— Ты тот дом… Точнее, сортир, где трупы нашли, помнишь?

— Тьфу на тебя! — обозлился Сидоркин. — Не напоминал бы ты мне о нем!

— А что с ним не так? — удивился Крячко.

— Понимаешь, после двухтысячного, когда в стране все устаканилось и определенность появилась, Мишка предложил землей заняться. Средства же всякие для сортиров появились, люди машины все реже вызывать стали, хотя некоторые все же химии боятся и рисковать не хотят. Я подумал и согласился. А что? Деньги свободные были, вот и решили попробовать. Тут ведь какое дело: людям теперь шесть соток уже мало, им простор подавай, чтобы и бассейн, и газон, и все остальное. А деньги на это нужны серьезные. Ну, я не про совсем крутых говорю, которые деньги не считают, а про тех, кто хочет все это иметь, но обойтись…

— Малой кровью, — подсказал Стас.

— Вот именно! — согласился Сидоркин. — Тут главное — с местом не прогадать. Если это садовое товарищество, то участки должны быть обязательно с краю, а если деревня, нужно предварительно выяснить, что соседи думают, собираются ли продавать или уезжать, а то можно вложиться и застрять, как мы с этим домом.

— Ну, первый блин всегда комом, — утешил его Крячко.

— Какой первый? — возмутился старик. — Да мы до этого уже несколько таких больших участков продали! Я же всех председателей, что в садовых товариществах, что по деревням, лично знаю, а они редко меняются. Они же ведь как заявки соберут, так машину и вызывают, чтобы она пришла и за один раз несколько ям очистила. Так что не с бухты-барахты мы участки покупали, а только когда были в успехе уверены, потому что самую точную информацию имели — деньги нам, знаешь ли, не с неба падают!

— Так как же вы с этим домом вляпались?

— Сейчас объясню. Вот смотри, — старик начал водить пальцем по столу, — это слева — тот самый дом, справа от него — Тамарка, а ближе к лесу — Алла! И все! Дальше уже пустошь, а потом лес.

— То есть получаются восемнадцать соток с самого края? А если, предположим, договориться с районной администрацией и прихватить часть пустоши, то и намного больше? — уточнил Стас.

— Вот именно! А вот отсюда до трассы всего пять километров, — продолжал чертить пальцем по столу старик.

— И проложить свою персональную дорогу, как нечего делать, — догадался Крячко.

— О чем и говорю! Трофимыча я лично знал — крепкий был хозяин, настоящий мужик, все на себе пер, вот и надорвался, а жена — так, цветочки разводила. Как только Трофимыч помер, мне председатель тут же позвонил, я со вдовой связался, стал интересоваться, не планирует ли она дачу продавать. Всю зиму она мне голову морочила, а сама, как я потом узнал, других покупателей туда возила хозяйство показывать. Только, видно, никто ей настоящую цену не предложил, вот она весной мне и продала!

— А ее соседки? — напомнил Стас.

— Из-за них-то все и встало! — зло произнес Сидоркин. — Обеим тогда уже под семьдесят было, одинокие, бездетные. Дружили они. По осени, как урожай соберут, начинают скулить, что сил у них больше нет, и все такое. Я им говорю: так продавайте! Они в один голос: мы подумаем! А по весне опять обе на участках торчат. Подъезжал я к ним и так, и эдак! Все без толку! Председатель их уговаривал!

— Не бескорыстно, я думаю, — заметил Стас.

— Так бесплатно только воробьи чирикают. Грех, правда, такое говорить, но как Тамарка инфаркт схватила, тут же поняла, что накрылась ее дачная жизнь медным тазом — а ну как ее там с сердцем прихватит? Кто чухнется? Даже если сама «Скорую» вызовет, когда она еще приедет? Раньше помрешь двадцать раз! Тут уж она мне сама позвонила и без звука участок свой продала, а Алке там одной тоже делать нечего стало. Вот так они наконец ко мне и попали! Ну а покупателя на эти три участка уже Мишка нашел, так что по всем остальным вопросам — это к нему.

— В деньгах-то хоть не прогадал?

— Так земля за это время только подорожала, — отмахнулся Сидоркин. — Но когда Алла с Тамаркой начали мне нервы мотать и время тянуть, я Мишке твердо сказал, что больше и сам на такую авантюру не пойду, и пусть он этот урок на будущее накрепко усвоит: нет у тебя стопроцентной уверенности в успехе — не суйся!

— Ну, слава богу, что все, в конце концов, обошлось. А ключи-то от дома и всего остального тебе вдова отдала?