Родители Леночки находились в Баден-Бадене, и Арбенин строжайше запретил кому-либо давать телеграмму о критическом положении их дочери.

По шикарному особняку на Фонтанке сновали слуги, несколько самых проверенных повитух были вызваны к Арбениным.

Около пяти вечера в дверь кабинета Владимира Арбенина постучали. Кирилл Максимович Эстрегази, светило гинекологии, которого экстренный вызов к Елене вырвал из-за праздничного стола, прошел внутрь и опустился в кресло. Белая рубашка была в крови. Он закурил.

— Кирилл Максимович, как Елена? — первым нарушил молчание Владимир Арбенин. Он, всегда уверенный в благополучном исходе любой ситуации, вдруг ощутил страшную панику. Почему Эстрегази молчит, в чем дело?

Огромный особняк, казалось, тоже затих. За окнами уже сгустилась тьма. Январь выдался на редкость снежным и суровым.

— Поздравляю вас с дочерью, Владимир Ипатьевич, — сухо произнес Эстрегази. — Она появилась на свет десять минут назад.

— А что с моей женой? — спросил Арбенин. — Как Елена, скажите, прошу вас!

— Ее положение очень и очень серьезное, как, впрочем, и ситуация с вашей дочерью, — Кирилл Максимович с наслаждением затянулся. — Я буду с вами откровенен: если они обе доживут до завтрашнего утра, то это будет чудом. Я всего лишь врач, не более того… У вашей супруги оказался скрытый порок сердца, как я предполагаю. Ей ни за что нельзя было вынашивать ребенка и тем более рожать.

— Что вы такое говорите, — ужаснулся Арбенин.

Он не мог поверить, что Елена, которая всегда отличалась крепким здоровьем, находится на грани смерти. Он с ужасом понял, что любит ее. По-своему, по-особому он любит свою некрасивую супругу, которая теперь умирает на втором этаже их петербургского особняка.

— Вынужден вас оставить, — произнес врач, — мне нужно к вашей жене. Советую вам молиться, это единственное, что можно сделать в подобной ситуации.

Бесконечная январская ночь, полная страхов и холода, никак не хотела заканчиваться. Арбенин, проведший всю ночь в кабинете, с тревогой ждал рассвета. Он слышал, как где-то неподалеку бормочет преданная горничная Ляша, молясь за судьбу своей хозяйки и ее ребенка.

Утро застало Арбенина в кресле, в котором он заснул. На мгновение он даже не мог понять — в чем дело, как он здесь оказался. Только потом пришло осознание боли и отчаяния.

Его жена умерла двадцатью минутами раньше, так и не придя в сознание. Его дочь выжила.

Владимир Арбенин ощутил боль утраты. Елены ему будет не хватать. Теперь он оказался вдовцом с дочерью.

Девочка пошла статью в Корфов — слишком большая, слишком тихая, похожая, как определил для себя Арбенин, на лягушку. Он отказался взять ее на руки.

Смотря на большой сверток, из которого выглядывало красное сморщенное личико его дочери, он подумал, что вот это чудовище и убило Елену.

Он отдал дочь, которую нарекли Евгенией, на воспитание барону и баронессе Корф, оплакивавшим безвременную кончину единственной дочери. Владимир постепенно пришел в себя, снова стал увлекаться мирскими грехами.

В начале 1897 года он познакомился с очаровательной грацией, синеглазой красавицей с осиной талией и водопадом белокурых волос — Модестиной Циламбелли. Модестина выступала на подмостках Малого императорского театра. Она была вожделенным объектом страсти многих богатых и знаменитых мужчин.

Модестина оказалась разборчивой — она милостиво принимала драгоценные подношения, позволяла отобедать с собой у Кюба, но никогда не уступала натиску сгорающих от страсти богатеев. Про нее говорили, что она любовница одного из великих князей, который поклялся убить ее, если она изменит ему.

Сраженный ее совершенной красотой и удивительным шармом, Арбенин, как и десятки других, стал осаждать ее гримерную и квартиру. Он посылал шикарные корзины с цветами одну за другой, преподносил редкостные драгоценности и, наконец, был допущен в святая святых — в обитель дивы.

Модестина встретила его крайне любезно, Арбенин чувствовал, как в нем закипает кровь, когда он видит ее рядом с собой. Недолго думая, он сделал ей предложение. Модестина отказала. Это его поразило и задело. Как может она отвергать его, Владимира Арбенина, известного издателя и миллионера?

Барон Петр Корф, прикованный к тому времени подагрой к инвалидному креслу, устроил Арбенину скандал, когда узнал, что тот собирается сделать своей новой женой какую-то танцовщицу.

— Она не станет мачехой моей обожаемой Женечки! — кричал старик. — Я лишу тебя наследства, я отпишу все капиталы Евгении!

Владимир Арбенин, саркастически усмехнувшись, заметил:

— Петр Александрович, я сам достаточно обеспечен для того, чтобы прокормить жену и дочь. Модестина станет моей женой, запомните это!

Барон использовал последний козырь — он открыл Арбенину глаза на происхождение Модестины Циламбелли. Уверявшая всех, что она появилась на свет в знойном Неаполе как незаконнорожденная дочь одного из кардиналов, она на самом деле оказалась Матреной Афанасьевной Жужжелицей, дочерью купца из Новгородской губернии, предки которой были крепостными в течение многих столетий.

— Вы думали, это меня остановит? — приподнял бровь Арбенин. — Скажу вам более, я на прошлой неделе заплатил одному пронырливому журналисту пятьсот рублей, чтобы он не печатал это в своем грязном листке. Я люблю Модестину.

Грация Малого императорского театра все же дала согласие, когда Владимир Арбенин на коленях умолил ее принять кольцо с желтым бриллиантом как знак того, что она согласна выйти за него замуж. Матрена Жужжелица, она же Модестина Циламбелли, достигла того, к чему так стремилась, — она стала не содержанкой или любовницей одного из столпов общества, миллионера и крупного издателя, а его законной супругой. Ей больше не требовалось разыгрывать из себя снежную королеву, ее час пробил.

Свадьба Арбенина и Модестины послужила в ноябре 1897 года причиной газетной истерии. Сначала никто не мог поверить, что Владимир Арбенин на самом деле собирается пойти на такой мезальянс. Когда же родовитые семейства стали получать приглашения на венчание, то газетная «утка» вдруг стала реальностью.

Барон Корф с супругой бойкотировали свадьбу, как, впрочем, и два десятка аристократических семейств. Арбенин мог позволить себе плевать на общественное мнение. Он укатил с женой в свадебное путешествие на Лазурный берег. Газеты мгновенно сообщили, что прелестная (этого у Модестины было не отнять) госпожа Арбенина появилась в зале для игры в баккару Гранд-казино в Монте-Карло и затмила всех своей красотой, а в особенности изумрудным ожерельем, обвивавшим в десять рядов ее изящную шейку. Модестина проиграла в Монте-Карло сорок пять тысяч золотом. Из Монако чета новобрачных направилась в Великое княжество Бертранское.

К тому времени, когда Арбенины вернулись в Петербург, страсти немного улеглись. Молодой император соизволил лестно отозваться о выборе Владимира Ипатьевича, и это положило конец обструкции в светском обществе. Матрена Жужжелица с высочайшего соизволения стала Модестиной Арбениной.