Как разрешить противоречие? Просто! Большой тираж — всегда шантаж государства. Оно воленс-ноленс (волей-неволей) обязано прислушиваться к обладателю такого рычага общественного мнения[18]. Например, Павел Гусев входит в клуб главных редакторов, где не реже раза в месяц лично общается с Президентом РФ, кто бы он ни был. Он общался в таком режиме со всеми правителями СССР-РФ, начиная с Брежнева, при котором он и был назначен (ключевое слово!) главным редактором «МК». Правители приходят и уходят, а Павел Николаевич Гусев остаётся; он незаменим и вечен. В результате, например, в конце 2011-го редакция МК знала, что президентом будет Путин, а не Медведев за два месяца до официального оглашения этой новости. «МК» её, разумеется, раньше времени не публиковал. Но кому надо знали, как пойдут дела, а это дорогого стоит.

Кроме того, ведущие СМИ в России и во всем мире получают прямую господдержку. И её масштабы впечатляют. Так, по итогам 2012 года телеканал Россия получил от государства 19,1 млрд руб., и заработал на рекламе 19,6 млрд. Половину его бюджета составляют дотации. Телеканал Russia Today обошёлся бюджету в 11 млрд руб.; Новое общественное телевидение (ОТР) получило 1,5 млрд руб.; РИА Новости — 2,9 млрд руб.; Российская газета — 3,95 млрд руб.; радио Голос России — 4,4 млрд руб. Для сравнения: телеканал Аль-Джазира получает из бюджета Катара около 4 млрд руб. в год; британская ВВС — 11 млрд руб. в год (суммы переведены в рубли по курсу 2013 года).

Но гораздо больше косвенная поддержка политических и экономических, вернее, политико-экономических, групп. Она обычно даётся не напрямую, а в виде возможности заработать; допуска в определённую нишу. Так, «МК» несколько десятилетий печатает объявления о «досуге», сиречь о проституции, за которые изданию никогда ничего не было[19]. И не будет, пока газета остаётся лояльна властям. Для дополнительного контроля государство старается дать такую нишу, которую легко отнять. Кроме того, на СМИ вешают маркёр: «А-а-а, «МК»… знаем… Реклама борделей…». Это нивелировка серьёзных общественных проблем, затрагиваемых газетой с миллионным тиражом. Но косвенную поддержку, то есть плату за лояльность, получают (печатают деньги) хозяева СМИ, а вовсе не сами СМИ. И уж тем более не журналисты, там работающие.

Но на каждый замок найдется ключик. Кому принадлежат СМИ в США? Мэрдоку? Не-а. У Мэрдока (или у Берлускони с Блумбергом) есть влияние и большая степень контроля. Но все крупные СМИ в США являются ОАО (открытыми акционерными обществами). До этого даже ЗАО «МК» не дотягивает. Акции западных СМИ обращаются на бирже. Если СМИ станет неинтересным, кричащим сплошное «ура!» про Путина (или Обаму), то миллионы мелких акционеров (а именно в их руках основная доля капитала) продадут акции. Упадет капитализация, забеспокоятся инвесторы и рекламодатели. И замаячит впереди банкротство. Поэтому нет, и не будет панегириков Обаме. Доходы от рекламы 300 Газпромов превышают риск политического «наезда» на президента США!

Третичный эффект: богатство журналистов. Откроем жёлтый детектив, например, Чейза. Описан «один день журналиста», проводящего расследование. Он обедает в ресторане, а вечером надирается в баре. Завтра тоже ресторан и бар. И послезавтра. Наконец, через две недели хождения по барам и встреч с информаторами, которым журналюга часто ещё и платит, у него собирается достаточно фактов, чтобы с похмелюги пришло озарение: кто же преступник. Он звонит туповатому полицаю и скармливает ему информацию. Они встречаются — конечно же, в ресторане. Зло наказано, хэппи-энд…

Какая же у журналюги зарплата, что он может каждый день ходить в ресторан? Да не в забегаловки — Макдональдс и Старбакс — а в приличные заведения. Плюс каждый вечер ещё и надираться. В нормальном ресторане чашка кофе стоит $2,5. А скромный обед (у журналиста нескромный; он в ресторане с бабами) обойдётся в $150, не меньше. Сигареты и спиртное в США обложены драконовскими акцизами и очень дороги. Но никто не обвинил Чейза в не реалистичности, потому что здесь он не врёт. В 2001 году мой бывший начальник — Петр Рушайло — побывал в США на стажировке. Как положено, принимал его равный по должности: начальник отдела макроэкономики NYT (Нью-Йорк Таймс). Коллеги сразу же поинтересовались зарплатами друг друга: для мужиков чем-нибудь померяться — первое дело. Американ похвастался: «$600 тыс. в год плюс бонусы». Когда узнал про российские зарплаты — $30 тыс. в год, что в 20 раз (!) меньше — выпал в осадок и заявил, что так работать нельзя.

В 2001 году миллионерами (получающими более $1 млн в год) в США были главные редакторы СМИ. Начальники отделов были, как минимум, полумиллионерами. Сейчас, спустя 12 лет, они стали миллионерами, а по полмиллиона в год стали получать обычные журналисты ведущих мировых СМИ. Глобальный экономический кризис тому нисколько не помешал. Конкуренция не только снижает цены, но и повышает зарплаты. На $40 тыс. в месяц можно и в баре ежедневно надираться, и в ресторанах обедать.

Это не высокие, а разумные зарплаты. Таскать мешки или крутить гайки может каждый. Проводить полноценные журналистские расследования умеют единицы. Повторяю: обладатель дефицита всегда богат. В России навык журналистского расследования не является дефицитным. Более того, он никому не нужен. 17 корпораций плюс государство легко заткнули рот 19 СМИ. Ничего, кроме сломанных пальцев, проломленной башки или пули журналист не получит[20]. У журналистских расследований в России нет заказчика. За рубежом он есть, в том числе и для распутывания российских делишек. А в России… Ну не будут корпорации заказывать расследования друг про друга, когда им и так хорошо. И редакции не будут, ибо в очередной раз скажу: «не кусай руку дающую». Ровно по тем же причинам в России маленький заказ на качественную журналистику с аналитикой и привлечением экспертов. Да простят меня коллеги из «Коммерсанта», «Ведомостей» и «Газеты. ги», но я бы сказал, что её почти нет. Потому что она не нужна.

4. Критическая точка.

Доколе?!! Пока в России не появится 300 Газпромов. На самом деле, критическая точка достигается существенно раньше: 50–60 крупных корпораций на 100 млн населения. В таком соотношении в Великобритании произошел примечательный случай. В 1964 году BBC открыла цветное вещание. И начала сочно и полноцветно показывать забастовки и другие социальные проблемы. Но BBC — государственный телеканал, и правительство попыталось безобразие запретить. BBC не подчинилась. Тогда английский премьер-министр, по-моему, это был Тони Эшли; уточнять лень, ввёл в Лондон два парашютно-десантных полка, окружил здание BBC и стал готовить силовой захват.