Отец встал.

— Два часа? — спросил насмешливо.

— Что — «два часа»?

— Любите два часа? Вы только что познакомились.

Отец шагнул к ним. Сейчас ударит! Юля подняла руки в защиту.

А Аркадий вышел из-под её защиты. Сразу замёрзла спина.

— Люблю всю жизнь. Иногда два часа — вся жизнь. Я не пью, не курю, не дерусь. У меня — бизнес. Юля станет хозяйкой моей жизни. Не обижу. Освобожу от всех забот.

— Какой бизнес? Чем занимаетесь? — спросил отец.

— Вначале очень дёшево закупали на таможне электронику из Китая и Южной Кореи: музыкальные центры и детские музыкальные игрушки, видеомагнитофоны. Создали целую сеть торговых точек. Из Турции брали тряпки, фрукты. Сильно расширились. Но мне это не нравится. Хочу наладить в России честное производство — Россия что-то сама создаёт, Россия продаёт, Россия обогащается! Уговариваю компаньонов…

— Мясо-молоко, изделия из шерсти, алкоголь, табак, фрукты, шапки из каракуля, одеяла и прочее интересуют?

Аркадий несколько удивлённо посмотрел на будущего тестя и пожал плечами.

— Интересуют.

— Какой процент пойдёт мне?

— Продаёшь дочь? — раздался тихий голос мамы.

Юля повернулась к ней, сейчас скажет маме — «Не бойся, новая жизнь не сможет разлучить нас, ты поедешь с нами, и мы всегда будем вместе!». Но между нею и мамой растеклась растерянность, что стояла в маминых глазах. Мама бежит от неё взглядом.

С мамой — разлука?! — дошло лишь сейчас.

— Я не продаю свою дочь. Я ищу способ встречаться с ней часто.

— Значит, вы разрешаете Юле выйти за меня замуж?

— Кто сказал, что я разрешаю? — закричал отец, как кричал в минуты гнева, и дым — лохмотьями повалил из его рта. — Кто сказал, что разрешаю? — повторил. — Я носил её на руках, я заплетал ей косы, сидел над ней ночами, когда она болела, научил её работать. Как я без неё? Ты подумал? Пришёл, увидел, отнял. Ты — мой враг, — распалялся отец. — Не отдам!

— Отдашь! — Мать встала, и Аркадий увидел её. Заморгал, будто ему бросили песок в глаза.

— Королева! — выдохнул он.

В льющемся до полу золотистом платье, с тугими косами вокруг головы — короной…

— Это ещё что?! — заорал отец.

Когда мама успела переодеться? На свадьбе она была в скромном строгом костюме!

Да мама раньше неё поняла, что с ней случилось, и приготовилась к встрече. Мама празднует начало её, Юлиной, новой жизни. Вот она говорит Аркадию:

— Вы выполните мою просьбу, правда? Как я поняла, вы пытаетесь заработать деньги для восстановления промышленности в России. Много работаете. Но мне очень не хочется, чтобы моя дочь стала для вас лишь работницей, как для него, — мать кивнула в сторону отца. — Пожалуйста, помогите ей поступить в институт, ей надо учиться. Пусть у неё будет профессия, пусть она проживёт свою жизнь, а не вашу. Она — ребёнок, только кончила школу. Вы должны позаботиться о ней. — Мать говорила, чётко разделяя каждое слово, как ученикам втолковывала.

— Юля готова поступить в этом году? В какой институт она хочет пойти? — спросил Аркадий.

Она же всё ещё смотрела онемело на мать — мама с нею прощается!

— Юленька, кем ты хочешь быть? — спросил Аркадий.

— Учительницей, как мама, как Давид Мироныч, — тихо отвечает Юля и подходит к маме и прижимается щекой к щеке. — Не надо, пожалуйста. Ты зря это. Мы ведь с тобой не расстаёмся, нет, правда? — шепчет она.

— Учительницей какого предмета? — спрашивает Аркадий.

— Литературы, — говорит машинально.

И с удивлением смотрит на Аркадия: мама и Аркадий — друг против друга, и она должна вот сейчас выбрать?

— У одного моего клиента дочь готовится поступать на филфак МГУ, — говорит Аркадия, — так, она два года занималась с частными учителями. Ты тоже два года готовилась?

— Нет, она не готовилась, она работала. — Мать смотрит на отца.

— Ты хочешь попробовать поступить без подготовки? — спрашивает Юлю Аркадий. — Шансов мало, но попробовать можно.

Мама и Аркадий — друг против друга.

— Нет, — говорит Юля, глядя на маму. — Я не могу подвести Давида Мироныча, я должна хорошо подготовиться.

— Я найму Юле учителей, — спешит сказать Аркадий маме. — Обещаю, сделаю всё, чтобы на будущий год она поступила!

У Юли совсем ослабли ноги. Без сил она плюхается на стул. Только сейчас осознала: она уезжает из этого дома навсегда, она расстаётся с мамой, она уходит в неизвестную жизнь.

— Когда вы хотите справить свадьбу? — спрашивает мама.

— Завтра.

— Завтра?! — снова кричит отец. — Это где видано, чтобы пороть горячку в таком деле?

— Видите ли… — Аркадий спокойно выдерживает бешеный взгляд отца. — Без Юли не уеду, мне без неё жизни нет. Точка. Сами подумайте, чего выжидать? Каких перемен? Перемен в чувствах не будет. А по-вашему что надо делать: летать туда обратно? Письма писать? Звонить по сто раз в день? Я и так ей все слова, что копил целую жизнь, каждый день буду говорить. И по одному, и все сразу. Я не бабник, не разменивался, никого у меня не было до Юли, никого не может быть. Только Юля.

— С ума сошли, замуж через несколько часов после знакомства?!

— А мы? — тихо спросила мама.

— Что «мы»? — Но отец замолчал.

— У меня есть моё свадебное платье. Стол соберу, еды хватит, всё же — своё: и мясо, и овощи! — Мама смотрит в тёмное окно, возле которого растёт не видная сейчас сирень.

— Нет! Не отдам! — Отец схватил Аркадия за борта куртки. — Ты… отнимаешь моё! Ты — вор. Я создал. Я поднял на ноги. Я заплетал ей косы, я носил её на руках. Я не спал ночами, когда она болела, — повторял он, как заигранная пластинка.

— Хватит, прекрати комедию, — остановила его мать. — Ты заставлял её работать до изнеможения, ты не давал ей читать книжки и заниматься любимой литературой, отравил самые счастливые два года в школе. Лошадь она для тебя, как и я. Полно. Ищи свой выход. Дай девочке её судьбу! — Мать горько усмехнулась. — И так неизвестно, сколько ей будет отпущено счастья. — Повернулась к Аркадию. — Выучи её, сынок, не бери грех на душу.

На Юлю она не смотрит.

— Я хозяин в доме. И я решаю, что делать! — кричит отец.

— Благословишь, уйду, как положено, по-доброму. Не благословишь, уйду без благословения.

Сказала и удивилась: она ли произнесла эти слова? Как она могла произнести их?! Она вообще неразговорчива, работает и всё. И мыслей у неё немного. О погоде подумает — дождь прибьёт клубнику, о шве, которым лучше прострочить пододеяльник… Зазвучит иной раз голос Давида Мироныча вопросом, фразой и замолкнет. Странно, словно не было Давида Мироныча в её жизни. Не человек она, трава, ягнёнок… — ничто не огорчает, ничто не беспокоит. Приглашали её мальчишки — в кино сходить, на танцы, она не хотела. Домой скорее надо, работать надо — вот и все мысли. А тут — пшеничный принц. И, как неизведанные чувства, откуда-то явились чужие слова. Не чужие. Не откуда-то. Давид Мироныч был, и ни на минуту не прекращался процесс изменения её под его воздействием. Просто процесс этот был подспудный. Появился Аркадий, и на свет выбираются произошедшие с ней изменения. С удивлением знакомится Юля с ними.